Мертвая душа в поисках "Гоголя": премьера оперы Леры Ауэрбах в Вене

Начнем с того, что композитор Лера Ауэрбах действительно феномен. Она пишет картины и стихи, сочиняет романы и пьесы и, конечно, пишет музыку. Много музыки: в свои 38 лет Валерия – автор почти ста опусов (а также нескольких сборников стихов, двух романов и так далее).

Родившаяся в Челябинске в 1973 году, Валерия Ауэрбах с 18 лет живет в Соединенных Штатах – и везде, как и полагается успешному композитору. Ее сочинения включены в программы ведущих ансамблей. Уже написав "Русский реквием", она сейчас сочиняет "Немецкий реквием" по заказу дрезденского оркестра Саксонская государственная капелла. Только что в Берлине состоялась премьера ее "а-капелла-оперы" "Слепые". И вот – премьера "настоящей", большой трехактной оперы в Театре Ан дер Вин, где в свое время Бетховен служил штатным композитором. Опера называется "Гоголь", длится два часа и уже вызвала широкую реакцию немецкоязычной критики в диапазоне от позитивной до восторженной.

В поисках Гоголя

Опера посвящена Гоголю. Либретто Лера Ауэрбах, конечно, написала сама, уподобившись Рихарду Вагнеру. Опера – тоже своего рода реквием. Можно ее трактовать как последние часы жизни Гоголя, перед глазами которого проходят различные стадии его собственной жизни. Гоголь, одержимый мучительными сомнениями, ищет и не может найти выхода. Все теснее обступают его действующие лица его реальной и литературной жизни: здесь и Бес, и ведьма Пошлость, и пара полногрудых Солох, одна из которых на поверку оказывается Смертью. Кончается все как в "Вие". Даже чистая душа, маленький Николка (alter ego главного героя) не может его спасти.

Все это звучит весьма убедительно. И выглядит, в принципе, тоже складно и увлекательно. Гоголь, имя которого, конечно, известно среднему интеллигентному слушателю или зрителю в Германии или Австрии, все-таки не входит в число тех писателей, биография которых известна каждому со времен школы. С удивлением и интересом узнали мои соседи по директорской ложе, что автор "Ревизора" страдал от депрессий, не был замечен в каких-либо связях с прекрасным полом, сжег второй том своего бессмертного романа "Мертвые души" и, наконец, вовсе перестал есть и умер от "нервической лихорадки" в возрасте 42 лет. Но опера – это все-таки не пьеса с биографическими элементами. Это, обращаясь к тому же Вагнеру, "гезамткунстверк", где текст и музыка растворяются друг в друге, превращаясь в "синтетическое произведение различных искусств". Так что же у нас с музыкой?

Право на традицию

На своей личной странице Валерия Ауэрбах характеризует свою музыку как "политистилистическую", "совмещающую тональный и атональный языки". Назовем вещи своими именами: Ауэрбах пишет музыку, как ее сегодня никто не пишет – и потому что не может, и потому что "не принято". Лера "может", ей безразлично, что кому-то может показаться странным или немодным такой стиль письма. В чем-то она напоминает художников, которые продолжают мастеровито писать классический реалистический пейзаж или натюрморт, не беспокоясь о том, что были потом какие-то импрессионисты, абстракционисты, а тем более "contemporary art". Ее музыка тональная, мелодична, красочно инструментована, богата цитатами. Она абсолютно не "напрягает" слушателя. Красивая и традиционная инструментовка ласкает слух. Звучит как комплимент? Или скорее как критика? Это вопрос к вам, ответ зависит от того, чем является музыка в вашей жизни. Для автора этих строк "ненапряжность" – скорее отрицательная характеристика.

В "Гоголе" есть и Рахманиновские колокола, и трагизм Мусоргского, и красочность Римского-Корсакова, и горькая ирония Шостаковича, и "Придет серенький волчок", и "Я встретил вас". Вся эта масса разнородной музыкальной материи блестяще "озвучена" великолепным ансамблем солистов, Шенберговского хора, оркестра Австрийского радио под управлением Владимира Федосеева и хора мальчиков (который звучит, как всегда, волшебно).

Немецкий режиссер Кристине Милиц (Christine Mielitz) с большим тщанием инсценировала непростой (в силу отсутствия событийности) сюжет. Даже форс-мажорную ситуацию – болезнь голландского баритона Бо Сковхуса, под которого была "заточена" партия Гоголя – она сумела обратить в драматургическую силу: Гоголя не только поют, но и играют, воплощая разные стороны сложной натуры, два певца (и оба блестящие) – Мартин Виклер (Martin Winkler) и Отто Катцамайер (Otto Katzameier).

И все-таки вечер оставляет ощущение пустоты. К сожалению, даже не болезненной. В этой опере масса "мертвых душ", и ни одной живой – хотя бы автора. Владение материалом (музыкальным, литературным, историческим) не заменяет творческого горения и индивидуальности высказывания. Как говорит музыкант Софья Губайдулина (кстати, высоко оценивающая дарование Ауэрбах): "Я не врач. Я боль". Ауэрбах – скорее врач.

Автор: Анастасия Буцко
Редактор: Марина Борисова