Я хорошо помню, как узнал о смерти Анны Политковской. У нас дома были гости, когда раздался звонок. Один из коллег по работе на Би-би-си сообщил мне, что ее убили. Помню состояние шока, охватившее меня и гостей. Мы с Анной не были друзьями, но были знакомы. Она не раз выступала у меня в эфире, интересно и убедительно делилась своими впечатлениями о происходящем на Северном Кавказе. Она точно знала, ради чего жила. Теперь мы знаем, тоже вполне убедительно, что из-за этого ее и убили. Кто конкретно - будем надеяться, обязательно выяснится.
Кровь, грязь, мат и люди
Журналистов в постсоветской России убивали не раз. Но Анна - особый случай. В начале 21-го века она была самым известным в мире российским журналистом. В редакционном удостоверении Политковской значилось - "Новая газета". Но, по сути дела, она была отдельным институтом, журналистом и правозащитником одновременно.
В этом ее и обвиняли оппоненты: мол, журналист не может занимать какую-то из сторон в конфликте. Нужно выбрать - либо защищать жертв, либо писать о них. Для редакционных стандартов BBC и других публично-правовых вещателей, отвечающих перед налогоплательщиками, это было бы справедливым замечанием.
Но Политковская работала на частное издание, занималась самостоятельными расследованиями и имела полное право давать оценки происходящему. Она воспринимала войну в Чечне как трагедию отдельных людей - и чеченцев, и российских военных.
Читать репортажи Анны - до сих пор, по прошествии лет, занятие не для слабонервных. Это вам не вежливые люди в патруле, спасающие котов, не дроны в поднебесье, не "арматы" с "тополями". Это обезумевшие от горя матери - чеченские и русские, сгорающие заживо во время зачистки села Алды коровы, голодные русские пленные, изувеченные чеченские "задержанные", грязь, мат, кровь.
Политковская одной из первых поняла, какой ценой добыт мир на Северном Кавказе, и начала расследовать похищения, пытки и убийства в Чечне Рамзана Кадырова. Тогда, когда многие ее коллеги и единомышленники считали эти "эксцессы" приемлемой ценой "умиротворения" некогда мятежной республики.
Отомстить за СССР
Мало кто сегодня помнит: воюя в Чечне, российские военные часто крепили на антеннах БМП и БМД не триколор, который для многих из них был символом унижения, а красный флаг СССР. Хилые призывники и не от хорошей жизни подрядившиеся воевать контрактники в каком-то смысле таким символическим образом мстили за "внезапно" развалившийся Союз, за исторический надлом в жизни - своей, семьи, друзей. Романтический демократический порыв конца восьмидесятых - начала девяностых умер там, на улицах Грозного, Гудермеса, Шали. Только тогда этого почти никто не осознал. Когда осознали - было уже поздно.
Политковскую называли русофобом. Это обычная история для России, где патриотизм сводится к лояльности действующей власти. Симпатизировала ли она чеченцам? Да, конечно. Как и всякий русский интеллигент, она была на стороне слабых. Значило ли это, что она ненавидела русских? Нет, она умела отделять тех, кто выполняет приказы, от высшей власти, которая их отдает. Но она также считала, что закрепленное законодательно право не выполнять преступный приказ возлагает на военных моральную ответственность за их выбор.
Были ли у нее ошибки (типа "она о нем писала как о жертве, а он оказался боевиком-головорезом")? Конечно, бывали. Но Политковская считала, что лучше допустить такую ошибку, чем посадить или расстрелять невиновного. Это была принципиальная позиция Анны. С ней можно соглашаться или не соглашаться, но так ли много людей в постсоветской России, готовых отстаивать непопулярные взгляды вопреки позиции большинства?
Причем в случае с Политковской это была еще и позиция части ее союзников - тех, кого называют "либералами". В декабре 1999 года Союз правых сил шел на выборы в Государственную думу (последние более или менее конкурентные выборы в парламент) под лозунгом "Кириенко - в Думу, Путина - в президенты!"
Либералы и патриоты: смена ориентиров
Политковская написала одну из первых книг о сложившейся в России системе. Она вышла в 2004 году и называлась "Путинская Россия". Она не была политическим аналитиком в общепринятом смысле слова, но через призму своей правозащитной журналистики раньше многих увидела эволюцию страны и общества.
Сегодня - после Грузии, Крыма и Донбасса - написанное Анной в "Новой газете" и в ее книгах читается как хроника начала превращения "России в камуфляже" эпохи первой чеченской в сегодняшнюю "крепость Россия". В этом смысле, творчество Политковской будет таким же важным для оценки историками нашего времени, как фильмы Балабанова или проза Сорокина и Пелевина.
Сегодня имперцы и ура-патриоты, проклинавшие ее и обещавшие "не отдать ни клочка русской земли" в Чечне, выходят на свои марши под лозунгом принудительного отделения Кавказа от России. А призывавшие "отпустить чеченцев на свободу" либералы призывают видеть в чеченцах, дагестанцах, ингушах добрых сограждан, а не врагов. Что бы сказала Анна Степановна об этих метаморфозах российского сознания?
Политковская старалась не мыслить в категориях "свои - чужие". Она была за людей - конкретных несчастных людей в конкретных жутких обстоятельствах. Для этого нужно быть добрым без сентиментальности, смелым без позерства и твердым без упрямства. Как Анна.
Автор: Константин Эггерт - российский журналист, ведущий программ телеканала "Дождь". Автор еженедельной колонки на DW. Константин Эггерт в Facebook: Konstantin von Eggert
Смотрите также: