Зачем белорусский президент ездил в Москву?

Журналисты были допущены лишь на несколько минут протокольной съемки и все переговоры президентов Беларуси и России 25 октября проходили за закрытыми дверями. По их итогам главы государств никаких заявлений не делали.

Куда лучше нам двигаться?

Как следует из слов российского президента Дмитрия Медведева, в подмосковном замке Майендорф главы двух государств посоветовались относительно общей позиции 15 ноября в США на саммите G20, на котором будут обсуждаться вопросы о том, как в дальнейшем развивать архитектуру международных финансовых отношений.

"Естественно, на мой взгляд, было бы обсудить ситуацию, которая сложилась на финансовых рынках, потому что, вы знаете, 15 ноября принято решение собрать саммит "двадцатки" в Америке и просто поговорить о том, как дальше развивать архитектуру международных финансово-экономических отношений. Мне бы хотелось, чтобы с нашими ближайшими партнерами, с такими государствами как Беларусь, мы обязательно обсудили совместную и позицию по этому поводу. Считаю это крайне важным для развития наших двусторонних отношений", - заявил Дмитрий Медведев.

Правда, из двух президентов только он и приглашен на этот саммит.

На протокольной части встречи Александр Лукашенко спросил совета у коллеги, "думаю, что нам очень важен ваш опыт, ваш совет – в каком направлении нам двигаться".

Предваряя трехчасовые переговоры, Александр Лукашенко сообщил, что президенты обсудят "ряд текущих вопросов... чтобы их не оставлять".

Поскольку визит белорусского президента в Россию был не официальным, а рабочим, то принятие коммюнике по его итогам не предполагалось. И, хотя белорусский президент обмолвился: "Думаю, что по результатам нам будет что сказать, даже после этой встречи".

Но в итоге – не нашлось ничего.

Высший госсовет отложен на неопределенный срок

Считается, что в Майендорфе президенты обсудили подготовку запланированной на 3 ноября в Москве своей встречи - проведение Высшего госсовета Союзного государства. Впрочем, 25 октября поступили сообщения, что дата сдвинулась и стала туманной "конец ноября - начало декабря" (так ее определила по итогам переговоров пресс-секретарь президента РФ Наталья Тимакова).

Белорусский телеканал ОНТ предположил, что президенты еще встретятся в этом году: "конкретная дата пока не называется, что же касается места, то, как ранее это планировалось, это будет Москва".

Однако о том, что Высший госсовет должен был собраться 3 ноября, и теперь отложен на неизвестный срок как белорусские, так и российские телеканалы умолчали. Между тем предполагалось, что 3 ноября стороны рассмотрят проект Конституционного акта Союзного государства и создания Единой региональной системы ПВО Беларуси и России. Оба проекта лежат под сукном больше 10 лет.

Актуальные вопросы без ответов

Актуальность встрече 25 октября мог придать и мировой экономический кризис. Россия является одним из главных рынков сбыта для белорусских товаров и основным рынком сырья. При этом из-за обвала рынка российское правительство прямо ставит задачу: "российские деньги, деньги российских компаний, тем более деньги российского правительства должны работать в российской экономике". Как это скажется на Беларуси, во сколько обойдутся поставки энергоносителей, светит ли нашей стране уже почти обещанный российский кредит на сумму 2 миллиардов долларов и насколько насущной является задача создания "подушки безопасности" (еще 2 миллиардов долларов, которые Беларусь просит у МВФ) - на эти вопросы ответов пока нет.

Впрочем, пресс-секретарь российского президента подтвердила, что "обсуждалась также ситуация вокруг цен на энергоносители", но результат обсуждения не объявляется.

Зачем белорусский президент ездил в Москву? Что было предметом обсуждения? Доцент кафедры политической теории МГИМО МИДа РФ Кирилл Коктыш в интервью Deutsche Welle предположил, что Беларусь могла поднять вопрос о возможности получения от России бонусов за признание Южной Осетии и Абхазии.

"Однако, насколько я могу судить об интересах российской стороны, этот поезд уже ушел, - отмечает Кирилл Коктыш. - Россия считает, что торг, который по этому вопросу возник – это неправильно. Беларуси проще было бы сказать, что она не может признать эти республики потому-то и потому-то – это не привело бы в восторг, но вызвало бы понимание. А непонимание вызвало именно то, что Александр Григорьевич превратил это в предмет торга".