Федотов: "В России нужно делать то же самое, что делается в Германии"

Президент России Владимир Путин 8 июня подписал закон, предусматривающий многократное повышение штрафов за нарушение правил проведения массовых мероприятий. Этот закон сам по себе вызвал бурную реакцию протеста, причем не только у оппозиционно настроенной части российского общества, но и со стороны иностранных международных институтов. Глава Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России Михаил Федотов в интервью DW рассказал, почему он считает принятие закона ошибкой.

- Михаил Александрович, вы уже просили спикера Совета Федерации Валентину Матвиенко не одобрять закон о штрафах за нарушение правил проведения митингов и шествий, принятый Госдумой, и высказывались за наложение президентом вето. Было ли передано президенту заключение экспертов Совета по развитию гражданского общества и правам человека на закон?

- К сожалению, события разворачивались так быстро, что я не успел донести до президента позицию наших экспертов и свою собственную позицию. Сначала президент Путин был с визитом в Китае, потом прилетел в Петербург. В конце концов, почти сразу после приезда Путин принял решение и подписал закон, так что возможности донести свою позицию не было ни у меня, ни у кого другого.

- Почему, несмотря на антиконституционность закона, которую в своем заключении доказывают эксперты Совета по развитию гражданского общества и правам человека, несмотря на протест оппозиции и негативные оценки со стороны мирового сообщества, российская власть так активно и быстро продвигала закон?

- Я думаю, что здесь сыграли свою роль обстоятельства, которые находятся за пределами российских границ. Давайте вспомним те события, которые разворачивались в течение последних месяцев в различных странах, где происходили операции, типа, "Оккупай Уолл-Стрит", "Оккупай Франкфурт" и так далее. И мы видели, как эта волна дошла до России. И если сначала российские СМИ, я бы сказал, с некоторой ехидцей рассказывали о том, что происходило в других странах, то потом вдруг нечто подобное стало происходить в России, и это стало проблемой. Вот только решать эту проблему можно, конечно, по-разному. И здесь, я думаю, не все у нас, мягко говоря, сделано правильно. Конечно, нельзя позволять организовывать демонстрацию или митинг для того, чтобы провести провокацию, но и нельзя запрещать людям реализовать свое конституционное право - собираться мирно и без оружия. Так вот, чтобы пресекать провокации, совершенно не надо было принимать никакого нового закона, поскольку у нас достаточно норм в уголовном и административном кодексах, чтобы наказывать за организацию массовых беспорядков.

- Какие последствия для России будет иметь появление закона, ставящего, по сути, любое массовое мероприятие под угрозу?

- Тут могу привести в пример ситуацию со "Штутгартом-21". Он интересен тем, что пока власти упирались - волна демонстраций нарастала. Как только власти поняли, что нужно искать какие-то другие пути, и воспользовались тем вариантом, о котором протестующие говорил с самого начала, то есть о проведении местного референдума, все сразу встало на свои места. Из этого я делаю вывод, что в России нужно делать то же самое, что делается в Германии, то есть шире применять методы прямой непосредственной демократии. С учетом появления новых информационных технологий мы можем это делать гораздо быстрее и гораздо проще, давая людям участвовать в управлении непосредственно. Тогда отпадет сама потребность решать вопросы, выходя на площадь.

- Ожидаете ли Вы радикализации протеста в связи с принятием закона или ряды оппозиции поредеют?

- Надеюсь, что не произойдет ни того, ни другого. Почему граждане должны бояться реализовывать свои конституционные права? Это нормальная ситуация, когда люди пользуются в законных формах законными методами выражения своих взглядов. Бояться должны те, кто использует народный протест для организации провокаций. Правда, я по-прежнему уверен, что обвинение в организации массовых беспорядков, которые записаны в Уголовном кодексе, куда более серьезные, чем обвинения, которые предусмотрены новым законом.

- Остались ли законные способы как-то изменить ситуацию и отменить закон?

- Я думаю, что этот закон подвергнется серьезным изменениям, причем достаточно в скором времени. Кроме того, действующий закон, особенно с учетом внесенных поправок, нуждается в радикальном реформировании, и я думаю, что осенью мы сможем получить новый закон о митингах и демонстрациях, который будет построен на более современных принципах.