"Кураж" в московском "Эрмитаже"

Брехтовская драма "Мамаша Кураж и ее дети" ("Mutter Courage und ihre Kinder") впервые была поставлена в Москве в Театре им. Маяковского в 1965 году. В России ее также ставили в московском Театре им. Моссовета, в Санкт-Петербурге, Красноярске, Новокузнецке, Владивостоке, Назрани. Поскольку нынешний и будущий годы объявлены "перекрестными" годами Германии в России и России в Германии, сейчас интерес к творчеству Брехта (Bertolt Brecht) и, в частности, к "Мамаше Кураж" вспыхнул с новой силой.

Инстинкт жизни

Премьера в московском театре "Эрмитаж", сыгранная 10 февраля, в день рождения Бертольта Брехта, начинается с того, что на сцену по очереди выходят исполнители и начинают весело мычать и хрюкать. Это явная заявка на то, что будет представлен необычный Брехт. Но для постановщика спектакля Михаила Левитина важными стали все же не внешний эпатаж и не сюжет (люди во время войны), а тот кураж, с которым живут герои. "Куража не хватает народу, куража не хватает миру, - говорит режиссер. - Силы жить не хватает всем. Сплошные жалобы, нытье, чернуха". И предлагает подзарядиться оптимизмом и "невероятным инстинктом жизни", которым наделены брехтовские персонажи. Поэтому слово "кураж" вынесено в название и задает тон всему спектаклю (хотя и на афише, и в програмке указано также полное название пьесы).

Действие происходит в XVII веке, во время Тридцатилетней войны. Главная героиня - маркитантка Анна Фирлинг. Свое прозвище она получила за неистребимую витальную силу, за то, что ни под бомбами, ни под пулями никогда не бросала фургон с товаром. Ее роль играет Дарья Белоусова, которая выходит на сцену в строгом черном платье - "классической" одежде ее героини, начиная с цюрихской премьеры 1941 года. Кураж в "Эрмитаже" - женщина сильная, волевая, жесткая, способная бороться с любыми жизненными трудностями. И пожилой, субтильный священник, и мачо Повар цепляются за Кураж, видя в ней женщину с сильным характером.

Да вот беда: такой характер помогает переносить страдания, но не приносит счастья. Куда счастливее оказывается походная проститутка Иветта (Ольга Левитина), примитивная, легкомысленная и очень современная. Вот у кого куража в избытке, даже в финальной сцене, где она, уже ставшая полковницей, предстает расплывшейся бабищей.

Что касается Кураж-Белоусовой, то вектор ее роли направлен в сторону материнства. Два сына и дочь Кураж - настоящие дети войны: отцы их - солдаты, погибшие под знаменами разных армий. Эйлиф (Станислав Сухарев), как и подобает старшему сыну, смышлен, физически развит и, судя по экстравагантной прическе, явно хочет выделиться. Швейцеркас (Евгений Кулаков) - полная противоположность брату и внешне, и внутренне. Он не пригоден к строевой службе, глуповат и по-младенчески честен. Дочь Катрин (Ирина Богданова) с детства немая. Ради детей Кураж готова приспособиться к любым обстоятельствам. Но их самих этому не выучила, стремясь отгородить от правды войны.

Без счастья не спастись

Война проглатывает сыновей, как удав кроликов. Погибают оба. Швейцеркас умирает на колесе фургона. Самого фургона на сцене нет. Есть только его колесо, которое обыгрывается по-всякому: на него кладут, например, походную трубу, и оно превращается в пушку. А когда вдруг колесо само по себе катится из конца в конец сцены, понимаешь, что это - колесо Фортуны. Это не единственная интересная находка сценографа Гарри Гуммеля.

Сценография спектакля по-брехтовски скупа. Вместо кулис - задник из кусков пакли: свалка войны, куда выбрасывают тела братьев, отбросы, в которых копаются бомжи, одни - с оружием, другие - без. Время от времени через сцену проходят инвалиды, жертвы войны, и какие-то люди в гражданской одежде. Беженцы? На одном чемодане написано: "Идем, не зная, куда. Беда". Участвуют оркестр и детский хор: беспроигрышный вариант, используемый Левитиным не в первый раз. Дети поют песни на стихи Брехта, которые заменили зонги, специально написанные для этой пьесы.

Актерского куража достаточно и у Сухарева, и у Кулакова, и у Ирины Богдановой (Катрин), инструментарий которой ограничен - только мимика и жест. Хотя именно язык жестов помогает во всей полноте понять, какая жуткая идет борьба за выживание. Здесь нет возможности перечислить имена всех актеров, хотя добрые слова нужно было бы сказать о многих. Спектакль получился живым и легким. Финал неожидан. У Брехта мамаша Кураж упорно продолжает везти свой фургон по дорогам войны: она так ничему и не научилась (согласно теории "эпического театра", на ее примере должен был учиться зритель). Но Левитин финал изменил, обратившись при этом, кстати говоря, к свойственному "эпическому театру" эффекту очуждения.

Вместо Белоусовой вдруг появляется другая Кураж - намного старше, в телогрейке. И ее возглас "Возьмите меня с собой!" обращен не к войскам, уходящим в очередной поход (как у Брехта), а к Небу, к которому она воздевает руки. И как апофеоз звучит песня "О счастье" в исполнении всех участников спектакля во главе с режиссером: "Чтобы выжить, необходимо счастье. Без счастья не спастись никому от холода, голода, от людей".

Так чего же все-таки не хватает "народу и миру"? Куража или счастья?

Автор: Владимир Анзикеев
Редактор: Дарья Брянцева