"Проблема в том, что жертвы и свидетели тоже были пьяны"

В Германии не утихает дискуссия о событиях на кельнском вокзале в новогоднюю ночь с участием молодых людей арабской и североафриканской наружности. Местная полиция получила уже более 120 заявлений о кражах и сексуальных домогательствах и сообщила о первых подозреваемых. Кельнский адвокат и эксперт в области криминального права Николаос Газеас (Nikolaos Gazeas) в интервью DW рассказал о шансах на вынесение обвинительных приговоров нападавшим и о возможных трудностях при судебном рассмотрении этих случаев.

DW: Господин Газеас, похоже, будет трудно выявить личности виновных в нападениях на кельнском вокзале в новогоднюю ночь. А если так, то вероятность того, что нападавших накажут, стремится к нулю, верно?

Николаос Газеас: Это действительно так. Шансы на то, что хотя бы один из нападавших будет осужден, ничтожно малы.

- Какие доказательства необходимы для начала уголовного преследования в случае сексуальных домогательств в совокупности с грабежом?

- Здесь важно понимать разницу: для возбуждения уголовного дела, то есть для начала предварительного расследования, достаточно так называемого простого подозрения. Это означает, что должны иметься улики уголовно наказуемого деяния. Например, в данном случае основанием для прокуратуры и полиции мог бы стать установленный факт присутствия одного из лиц на месте преступления в ту самую ночь. Тогда в отношении этого лица могло бы начаться предварительное расследование.

Однако вопрос совершенно другого порядка заключается в том, что нужно для того, чтобы обвинить кого-то в совершении преступления и осудить за это. Для этого должна быть доказана личная вина преступника. И как раз в отношении преступлений, совершенных группой лиц, это уже само по себе является определенной проблемой. А в ситуации в новогоднюю ночь это особенно трудно, так как на кельнском вокзале царил хаос.

- Если какому-то конкретному лицу все же будет предъявлено обвинение, что будет происходить дальше?

- Необходимо доказать, что это лицо совершило какое-то конкретное преступление, например, конкретную кражу или насильственные действия сексуального характера в отношении "госпожи Мюллер". Если подсудимый не сознается, его должны уличить в совершении преступления с помощью других доказательств. В качестве таких доказательств, помимо возможных видеозаписей, могли бы использоваться показания, прежде всего, пострадавшей женщины, а также других свидетелей преступления. Перед судом они должны будут убедительно подтвердить свои показания о том, что это был конкретный подсудимый, а не кто-то другой.

При этом стоит учитывать, что в новогоднюю ночь не только нападавшие, очевидно, были в состоянии сильного алкогольного опьянения, но также некоторые жертвы и потенциальные свидетели. Соответственно, перспектива того, что кто-то достаточно точно вспомнит какого-то определенного человека, еще меньше. А если после предъявления доказательств судья не может с уверенностью заключить, что именно подсудимый совершил преступление, он не имеет права вынести обвинительный приговор. В нашем правовом государстве действует принцип: в случае сомнений вердикт выносится в пользу подсудимого. Тогда подсудимый в обязательном порядке объявляется невиновным.

- Справедливо ли это по отношению к жертвам?

- Насколько бы разочаровывающим ни было это для жертв ужасающих событий новогодней ночи, это есть и остается правильным: в случае сомнений подсудимый должен быть оправдан вне зависимости от того, в чем его обвиняют. Даже в таких ситуациях, как нынешняя, мы не имеем права нарушать этот фундаментальный принцип правового государства. Как раз в подобных случаях правовое государство должно отстаивать свои основы и не отклоняться от своих принципов.

- Нападавшими, судя по всему, были мужчины иностранного происхождения - будь то беженцы, соискатели этого статуса, давно проживающие в Германии мигранты или даже, возможно, обладатели немецкого паспорта. Как влияет положение этих людей на уголовное преследование или обвинительный приговор в их отношении?

- Непосредственной связи между их статусом и уголовным преследованием или приговором нет. Все люди равны перед законом. Правовой статус мигранта или обладателя разрешения на временное пребывание в стране становится релевантным уже на следующей ступени, если определенное лицо будет не только идентифицировано, но и осуждено на законных основаниях. В таком случае обвинительный вердикт может повлечь за собой и последствия, связанные с миграционным правом. При совершении тяжких преступлений возможно также выдворение из страны.

- Видите ли вы необходимость внесения изменений в немецкие законы после происшествия в Кельне?

- Нет. Немецкое уголовное право в достаточной мере защищает от подобных правонарушений. Совершение преступлений, о которых идет речь, подразумевает серьезные наказания в виде лишения свободы. Это касается как краж, так и насильственных действий сексуального характера. Правда, в случае преступлений на сексуальной почве у нас есть проблема. Она заключается в том, что, например, когда женщину хватают за грудь или ягодицы или ей залезают под юбку, то само по себе это не расценивается как уголовно наказуемое преступление на сексуальной почве. Закон требует для этого действий сексуального характера определенной интенсивности.

Вопрос, когда она достигается, в каждом отдельном случае требует индивидуальной оценки. Судопроизводство принимало в этой сфере очень разные решения. В случае с кельнскими событиями, где, очевидно, имели место в том числе и нападения группы лиц, уровень интенсивности (необходимый для квалификации действий нападавших как преступления. - Ред.), на мой взгляд, был достигнут, по меньшей мере, в некоторых случаях. Таким образом, нападавшим грозят серьезные сроки, если их поймают и сумеют доказать их вину. Однако, как я уже говорил, вероятность этого, к сожалению, ничтожно мала. Поэтому в данной ситуации не стоит ожидать от судебной системы слишком многого, чтобы потом не разочароваться.

Смотрите также: