Экс-глава Минфина ФРГ: Путин мог бы оказать миру большую услугу

Социал-демократ Ханс Айхель (Hans Eichel) с 1999 по 2005 годы возглавлял министерство финансов Германии в правительстве канцлера Герхарда Шрёдера (Gerhard Schröder). Под его председательством в Берлине в декабре 1999 года состоялась учредительная встреча министров финансов и глав Центробанков стран "большой двадцатки" (G20). Неформальный форум был создан по примеру "большой восьмерки", но в его состав вошли не только ведущие промышленные державы, но и страны с переходной экономикой, например, Индия.

В интервью DW немецкий политик рассказал о том, почему о "большой двадцатке" говорят мало, а также о том, что бы он посоветовал президенту России в год ее председательства в G20.

DW: Россия 1 декабря на год стала председателем "большой двадцатки". В немецких СМИ это событие осталось практически незамеченным. Чем это объяснить? Этот форум недостаточно важен?

Ханс Айхель: Очевидно, что "большая двадцатка" сейчас несколько утратила свою значимость. G20 была важна на пике мирового экономического кризиса, когда в рамках форума были достигнуты договоренности о совместных экономических действиях. Тогда все правительства - от Пекина до Вашингтона и стран Евросоюза - принимали меры, направленные на то, чтобы предотвратить крах экономики. И добились успеха. Намного сложнее "двадцатке" регулировать мировые финансовые рынки, хотя уже существует Совет по финансовой стабильности (Financial Stability Board) - организация, в которой представлены ключевые страны, и которая выступает с предложениями.

- В чем вы видите основные проблемы?

- Регулировать финансовые рынки тяжело потому, что у стран разные интересы, и проблемы касаются их в разной степени. Финансовый кризис был и остается американо-европейским. Стран с переходной экономикой и России это касается в значительно меньшей степени. Их рынки пока еще не так открыты. У них пока еще не так распространен этот "турбо-капитализм". Поэтому потребность жесткого регулирования мировых финансовых рынков для этих стран не так очевидна. Тем не менее страны "двадцатки" договорились не оставить без регулирования ни одного из участников и ни одной площадки мировой финансовой системы. Об успехе группы нужно будет судить по тому, насколько им это удастся.

- Вы были министром финансов во время учредительной встречи "двадцатки" в Берлине. Какой итог бы вы подвели за 13 лет?

- Я думаю, что в целом создание G20 можно назвать большим прогрессом. Уже тогда было понятно, что одни лишь страны "большой семерки", или "восьмерки" не могут решать судьбу мировой экономики. Cтраны с переходной экономикой пережили подъем. И сегодня всем известно, что без Китая, без Индии, без Бразилии, в перспективе - без Индонезии и ряда других стран - больше невозможно принимать решения, касающиеся мировых финансовых рынков. Поэтому хорошо, что есть "двадцатка". Там вырабатывается общее понимание развития мировой экономики и финансовых рынков, несмотря на то, что это долгий процесс.

- Тем не менее создается впечатление, что встречи " большой двадцатки", как и встречи "восьмерки" ограничиваются разговорами, а конкретных результатов нет. Или это не так?

- Да, так все начиналось. В Берлине в 1999 году мы начали с форума министров финансов и глав центральных банков. Это важно. Обмен мнениями ведет к сближению позиций. Приведу несколько примеров. Еще в 2004 году, когда я был министром, мы говорили о процессах старения нашего общества. Эта тема касается не только Европы, но и Китая с его политикой "одна семья - один ребенок". Это касается и стран Африки из-за СПИДа. Кроме того, мы договорились вести интенсивную борьбу с "налоговым раем". То есть "двадцатка" важна, но думать, что ее участники могут быстро договариваться о совместных действиях, - это иллюзия.

- Кстати, почему так много времени прошло с момента основания G20 в 1999 году до первой встречи на высшем уровне в 2008 году?

- Не было такой необходимости. А когда разразился финансовый кризис, который спровоцировал экономический кризис, то подключились главы стран и правительств. Я считаю, что это правильно. Форум остается площадкой для диалога министров финансов и глав Центробанков. Когда же нужно принимать решения, которые могут иметь глобальные последствия, то этим занимаются главы стран.

- В 2008 году финансовый кризис заставил лидеров стран "двадцатки" собраться и действовать. Может ли форум предотвратить новый подобный кризис?

- Трудно сказать. В любом случае, тогда "двадцатка" предприняла решающие шаги, чтобы кризис не усугубился. Думаю, если миру будет угрожать большая опасность, страны G20 смогут принять общее решение, чтобы ее избежать.

- В 2013 в "двадцатке" будет председательствовать Россия. Что бы вы посоветовали президенту Владимиру Путину в этой связи? На какие темы следовало бы обратить внимание?

- Я думаю, ему стоит в любом случае делать упор на регулирование финансовых рынков. По этому вопросу члены Совета по финансовой стабильности выступают со своими предложениями. Этим он мог бы оказать миру большую услугу. Я бы ему не советовал, поскольку он сам является заинтересованной стороной, "продвигать" тему энергетики.

- Россия относительно недавно стала членом "большой восьмерки", "двадцатка" - сама по себе молодой форум. Насколько к России прислушиваются?

- После того, как в 1990-е годы голос России был очень слабым, сейчас его снова четко слышат. В первую очередь - именно как голос страны-поставщика энергоресурсов. Кроме того, сейчас четко стало понятно, что конфликт на Ближнем Востоке без участия России разрешить невозможно.