Штеффи Вурстер: "Я не собиралась изобличать режим Путина"

В понедельник, 27 января, первый канал немецкого общественно-правового телевидения ARD демонстрирует фильм Штеффи Вурстер (Steffi Wurtser) "Brot und Spiele", что можно перевести как "Хлеб и зрелища". Английское название ленты - "Homes for Games". DW поговорила с режиссером.

DW: Штеффи, вы начали снимать фильм более пяти лет назад, когда в Германии еще мало кто думал об Олимпиаде в Сочи. Как вам пришла в голову идея заняться этой темой?

Штеффи Вурстер: В 2007 году, когда Сочи только-только номинировали, я прочитала в газета Frankfurter Allgemeine статью Виктора Ерофеева. В ней он описывал, как город Сочи выглядел в тот момент: заснувший городок, в котором нет абсолютно ничего для проведения Олимпийских игр, ни инфраструктуры, ни стадионов.

И насколько абсурдна и безумна сама идея Путина устроить именно там зимнюю Олимпиаду. Меня поразило это представление отдельно взятого человека - в данном случае, Путина и его компании - о собственном всесилии, о том, что он может реализовать столь иррациональный в своей гигантомании проект. Что все эти безумные спортивные сооружения могут быть построены вопреки воле природы.

- Вы говорите "поразило" скорее со знаком "плюс" или "минус"?

- Скорее со знаком "минус". Человек чувствует себя стоящим выше природы. Реальность для него - подобие компьютерной игры. Он считает, что все контролирует. Для меня проект Олимпиады в Сочи был сродни советским проектам поворота рек вспять.

Еще раз подчеркну, что меня изначально интересовал не социальный аспект этого вопроса, а скорее философский или, если угодно, эстетический. Когда я первый раз прилетела в Сочи и попала в Имеретинскую бухту, где все было такое диковатое, анархичное, я сразу влюбилась в это место и его обитателей. В этот момент появился и социальный интерес - к людям, к их судьбам.

- Ваш фильм показывает, как местные жители (по крайней мере, наиболее активные из них) пытаются отстоять свое право на эту землю и в конечном итоге сдаются на милость победителя, более или менее охотно. В сущности, это процесс уничтожения их прежней жизни.

- "Уничтожение" звучит угрожающе! В данном контексте я бы это слово все-таки не стала употреблять. Но, конечно, речь идет об очень жесткой интервенции в жизнь людей и природы. Давайте назовем это "вмешательством" или "разрушением".

- Кажется ли вам, что в результате этого "вмешательства" ландшафт стал красивее, а люди - счастливее?

- Красивее - ни в коем случае! Природный ландшафт фактически перестал существовать, уступив место урбанизированной местности, которую я никак не могу назвать красивой.

В новых стадионах есть свое величие - как во всех крупных архитектурных сооружениях. Что касается остального - гостиниц, перекрестков, развязок, - то они скорее безобразны.

- Как известно, осенью 2013 года жители Баварии большинством голосов высказались против проведения у них Олимпийских игр 2022 года. По-вашему, как высказались бы жители Сочи или Имеретинской бухты, если бы кто-то спросил их мнение при принятии решения о проведении Олимпиады в их местности?

- Хороший вопрос. Я могу сказать точно, что в 2009 году, когда в Сочи проходили выборы мэра, настроение было уже очень сильно против Олимпиады. Потому что начались стройки, и люди поняли, что это для них означает. Если бы такой опрос провели заранее (правда, тогда я сама не была в Сочи и могу высказывать лишь предположение), то люди, возможно, проголосовали бы и за проведение Игр. Они не имели отчетливого представления о том, что их ожидает.

- Думаете ли вы, что, ни будь Олимпиады, все осталось бы в Имеретинской бухте в первозданном виде? Ведь туризм все равно бы развивался, а процесс урбанизации неудержим, как мы видим по другим курортам.

- Полностью с вами согласна. Но так это произошло в невероятно ускоренном темпе - со всеми, так сказать, вытекающими последствиями.

- И все-таки, почему вы, театральный художник по основной профессии, сняли первый в вашей жизни документальный фильм? Что вас заинтересовало в самом жанре кинодокументалистики?

- Как художника меня интересует нетронутая реальность - люди, деревья, скалы. Мне хотелось сохранить, зафиксировать эту исчезающую ситуацию хотя при помощи камеры.

- Как немецкий фотограф Август Зандер (August Sander), который создавал фотоэнциклопедии своих современников, или Бернд и Хилла Бехеры (Bernd, Hilla Becher), фотографировавшие памятники исчезающей индустриальной архитектуры? То есть ваш интерес был отчасти историко-этнографическим?

- Безусловно. Я попыталась "архивировать реальность". Поскольку эта реальность - в данном случае, люди и природа Имеретинской бухты, - показались мне настолько ценными, что их следует сохранить для грядущих поколений. Хотя бы память о них. Что я точно не хотела снимать - это агитационное кино с каким-либо политическим посланием. Словом, я не собиралась изобличать режим Путина.

- Ваш фильм демонстрируется в канун Олимпиады по немецкому телевидению. Наверное, вы и прежде наблюдали, как тема Сочи освещалась в немецких СМИ. Кажется ли вам эта информация объективной?

- Мне кажется, что в наших СМИ существует повышенный спрос на отрицательную информацию и броские негативные заголовки. Наверное, это не только в Германии так, это общий закон СМИ в наше время. Я присутствовала на нескольких показах моего фильма и последующих дискуссиях, и мне показалось, что сами вопросы формулировались так, чтобы заострить взгляд на каких-то драматических моментах, убедиться в том, что происходящее в Сочи абсолютно ужасно. Конечно, поводов для критики хоть отбавляй. Но мне показалось, что нейтральный взгляд, непредвзятое и объективное отношение к происходящему не пользуются особым спросом.

- Ваш проект - фильм "Хлеб и зрелища" - был поддержан общественно-правовой телерадиокомпанией ARD (в частности, каналом WDR) и Институтом имени Гете. Они предоставили вам "карт-бланш"?

- Да, это сотрудничество складывалась очень гармонично.

- Насколько комфортно вам работалось в Сочи?

- С момента получения аккредитации, с 2011 года, у меня не было никаких проблем. В первые годы, когда я снимала без аккредитации, с руки, маленькой камерой, ситуация была более напряженной. Иногда я ощущала себя совершенно беспомощной - как и жители Имеретинской бухты.

- Если обратиться к английскому названию вашего фильма "Homes for Games" ("Дома за игры"), можно констатировать, что "дома" все-таки уступили место "играм", а ваши герои, активисты, так или иначе сдались. Это подорвало вашу веру в человечество?

- Нет, скорее наоборот: во-первых, все, кто боролись, все-таки получили достойную компенсацию. Во-вторых, обнадеживает сам факт, что люди подняли головы и решили отстоять свои дома.

Для многих из них это был первый случай неповиновения в их жизни, они перестали чувствовать себя бесправными жертвами. Это меня неизменно восхищало.

Что несколько омрачало эти положительные чувства - это то, что люди готовы бороться только в том случае, когда речь идет лично о них, об их имуществе. Не думаю, что кто-то из моих героев и впредь будет участвовать в гражданских инициативах.

- Хотели бы вы приехать в Сочи через пять, десять лет?

- Обязательно! Я-то приеду гораздо раньше - уже весной, чтобы показать мой фильм моим героям. И конечно, интересно посмотреть, что будет в Сочи дальше. Мэр Сочи обещает, что и после Олимпиады Имеретинская бухта будет цветущим оазисом. Посмотрим, что сбудется: его прогноз или предсказания скептиков.