Что надо знать о 37-м годе
23 июля 2018 г.
Не видимый в кадре сотрудник правоохранительных органов, который допрашивал участников Pussy Riot, выбежавших на футбольное поле во время финального матча чемпионата мира по футболу, раздраженно пожалел, что сейчас не 37-й год.
Почему именно 1937-й?
Этот год стал символом массовых репрессий. Стал искусственно: во времена Хрущева именно к 1937 году или к "ежовщине" (Ежов был тогда главой НКВД) старались официально свести чуть ли не весь сталинский террор. Точнее было бы говорить о Большом терроре: так назвал свою вышедшую в 1968 году книгу об этом страшном времени британский историк Роберт Конквест. Это понятие стало повсеместным. И период Большого террора историки не ограничивают 1937 годом: массовые расстрелы и аресты продолжались до конца 1938-го. Лишь потом волна террора начала спадать.
Вместе с тем, Большой террор не был чем-то исключительным. Большевики практически сразу после прихода к власти широко использовали террор. Особый размах репрессии приняли уже во времена Сталина: стоит вспомнить хотя бы коллективизацию, раскулачивание, Голодомор...
Предтечами московских показательных процессов (первый из которых прошел, кстати говоря, уже в 1936 году) стали "шахтинское дело" 1928 года и процесс Промпартии 1930 года. Кроме того, волна массового террора началась сразу после убийства Кирова в декабре 1934 года. Именно тогда вышло постановление президиума ЦИК СССР о том, чтобы дела по обвинению в государственных преступлениях рассматривались в ускоренном порядке и смертные приговоры приводились в исполнение немедленно.
В чем же особенность Большого террора?
Прежде всего, в его масштабности. С июля 1937 года, когда вышел совершенно секретный оперативный приказ НКВД № 00447, одобренный Политбюро и определявший, так сказать, официальные рамки массовых репрессий против "антисоветских элементов", до декабря 1938 года было арестовано, по разным подсчетам, от 1,3 до 1,7 миллиона человек, свыше 680 тысяч было расстреляно. Еще 115 тысяч умерли до приговора - от пыток и избиений, или покончили жизнь самоубийством.
Кроме особенной массовости и жестокости Большого террора его отличает универсальность. Если раньше маховик репрессий был направлен в основном против определенных социальных групп и слоев - "белогвардейцев", "попов", "буржуазных спецов" и так далее, то теперь объектом стало все советское общество.
А как же быть с тезисом о том, что репрессии были направлены, прежде всего, против высшей партийной номенклатуры?
Это не так. Интерпретация Большого террора 1937-38 годов как репрессий, прежде всего, против "верных ленинцев" появилась во времена хрущевской "оттепели": так его представляла официальная пропаганда. К сожалению, даже словарь-справочник "Политология" 2010 года определяет Большой террор как "удар по партийным и государственным кадрам".
Конечно, наркомы, члены ЦК, комбриги, старые большевики и другие представители партийно-государственной верхушки очень сильно пострадали, потому что одной из целей Сталина было создать новую, монолитную, преданную ему партию. Но, по данным "Мемориала", лишь несколько десятков тысяч из более чем полутора миллионов арестованных по политическим обвинениям в период Большого террора имели какое-то отношение к "начальству". В подавляющем большинстве жертвами террора становились самые обыкновенные люди, рядовые граждане.
"Врагами народа", "шпионами", "вредителями", "контрреволюционерами" могли стать инженеры и рабочие, колхозники и ученые, писатели и дворники, глубокие старики и подростки...
Выходит, что никаких причин - почему арестовывали тех или иных людей - вообще не было?
Какие-то, конечно, были. Репрессировали тех, кто когда-либо принадлежал к оппозиции. Арестовывали людей из близкого круга уже расстрелянных или посаженных "врагов народа". Существовала, например, специальная директива о репрессиях против ЧСИР - "членов семьи изменников родины", включая и детей. Дочь расстрелянных председателя Совнаркома Рыкова и его жены посадили за "антисоветскую агитацию": она утверждала, что ее родители - честные люди. Репрессировали "контрреволюционные национальные контингенты" - советских граждан разных национальностей: поляков, немцев, латышей, эстонцев, греков, болгар...
Но, скажем, анонимки и доносы, как выяснили российские историки, не играли существенной роли. Составлялись списки лиц, подлежащих аресту, и самодеятельность трудящихся только мешала планомерному террору.
Какую роль играл во всем этом Сталин?
Главную. Теоретической основой массового террора стал его идеологический тезис об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма. А сигналом к расправам - выступление Сталина на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года, где он подчеркнул: "Вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, в числе которых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или иной степени все или почти все наши организации, как хозяйственные, так и административные и партийные…"
Сталин визировал расстрельные списки, он всегда давал согласие на увеличение "оперативного лимита" на расстрелы, о которых просили местные органы НКВД и партийные организации. Все это подкреплено архивными документами. Есть, например, запрос секретаря Кировского обкома на увеличение лимита по "первой категории" (то есть на расстрел) на 300 человек, на котором стоит резолюция Сталина: "Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек".
Именно Сталин был инициатором пыток и избиений арестованных: так выбивали из них признания в несуществующих, часто совершенно фантастических преступлениях. Когда в начале 1939 года, в период некоторых послаблений, на местах начали робко жаловаться на эту практику НКВД, Сталин направил телеграмму руководителям партийных организаций, в которой говорилось: "Применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)... ЦК считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь".
И применялся - хотя и не в таких масштабах. А что касается репрессий в целом, то, хотя расстрелов стало меньше, система ГУЛАГа в 1940-е годы и в начале 1950-х еще больше расширилась. Новый виток террора начали "ленинградское дело" и "дело врачей". Но, к счастью, Сталин и его подручные не успели его раскрутить.
Смотрите также: