Хлебная война Крыма: история одной национализации

Все произошло очень быстро. Утром 12 ноября Госсовет Крыма принял решение о национализации, а уже в обед в наш офис пришли люди из "Самообороны" (так называемое "Народное ополчение Крыма", о котором DW писала 16 декабря). Заняли все помещения, обсыпали мукой финансового директора, а пресс-секретарю, который снимал это все на видео, разбили камеру, рассказывают сотрудники симферопольского ПАО "Крымхлеб", которые просят не называть своих имен, опасаясь угроз со стороны новых властей аннексированного Россией Крыма. С 12 ноября они не могут попасть на свои рабочие места.

Обвинения и оправдания

ПАО "Крымхлеб", на долю которого приходится 36 процентов хлебной продукции в Крыму, вместе с Симферопольским комбинатом хлебопродуктов входит в холдинг "Золотой урожай", который, в свою очередь, является частью группы Lauffer, зарегистрированной в Нидерландах и принадлежащей донецкому олигарху Александру Лещинскому. По словам члена совета директоров Анны Шалиной, группа Lauffer приобрела крымские предприятия в 2012 году в убыточном состоянии, но позже привела их в чувство: "Раньше "Крымхлеб" принадлежал украинскому холдингу ТИС. Когда мы его покупали, на счету организации было минус 2,7 миллиона долларов, а уже в 2013-м - плюс 1,5 миллиона". Акционер Lauffer Александр Лещинский - один из самых непубличных людей украинского бизнеса. Уже много лет он живет во Франции и, по словам Шалиной, управляет своими активами при помощи наемных менеджеров.

Кампания против ПАО "Крымхлеб" началась в сентябре 2014 года, когда предприятие возглавлял исполняющий обязанности генерального директора Юрий Пилипко. В этот момент предприятие собирало документы для перерегистрации в России, утверждает Анна Шалина.

"Крымхлеб" подвергся множеству проверок со стороны так называемого Комитета по противодействию коррупции - органа, созданного в июне указом самопровозглашенного главы республики Крым Сергея Аксенова. Глава комитета Дмитрий Простаков обвиняет "Крымхлеб" во всех мыслимых нарушениях: неуплате налогов, создании искусственных долгов с целью вывода оборотных средств, финансировании военных действий на Украине и неудовлетворительной оплате работы сотрудников. По мнению Простакова, руководство сознательно банкротило предприятие, "чтобы создать хлебный коллапс и потом продавать буханку хлеба не за 15 рублей, а за 100". К кампании подключились сотрудники Симферопольского КХП, которые жаловались на маленькую зарплату и требовали национализации. Когда 12 ноября она произошла, российские СМИ показывали, как довольные рабочие комбината подносят Сергею Аксенову свежий каравай с солью.

Национализация

"Как происходит национализация? Очень просто. Схема везде примерно одна и та же, - объясняет DW симферопольский юрист Жан Запрута. - Любое из министерств обращается к Совмину с предложением выкупить имущество предприятия. Министр издает приказ, что с этого дня вводит туда временную администрацию, отстраняет директора, бухгалтера, заместителей. Заходят туда с помощью "Самообороны", с автоматами, в масках. А дальше всем командует временная администрация".

По словам Запруты, так не раз происходило с украинскими государственными предприятиями ("Крымавтотранс", "Крыммолоко", "Черноморнефтегаз"), но когда речь зашла о частном бизнесе, забеспокоились даже те, кто раньше поддерживал аннексию Крыма. "Насчет государственного имущества у меня не было никаких иллюзий, - говорит Запрута. - Но я всегда был уверен, что частную собственность трогать не будут".

Руководство "Крымхлеб" все обвинения отрицает. "Любая информация о возможном банкротстве предприятий и необходимости их национализации безосновательна, - говорится в сообщении, распространенном пресс-службой Lauffer, - Никаких объективных предпосылок для банкротства предприятий нет, а заявления о якобы незаконном выводе оборотных средств не соответствуют действительности".

По словам Анны Шалиной, с собственниками даже не велись переговоры о выкупе предприятия: "Все наши счета сейчас национализированы, у нас отобрали не только возможность управления предприятием, но и все активы". Также она утверждает, что никаких предпосылок для того, чтобы продавать хлеб за 100 рублей, не было: "действительно, цены на хлеб в Крыму выросли - но только потому, что в России хлеб дороже в 3,5 раза. Цена на хлеб поднималась пропорционально социальным выплатам (выплаты были подняты на 20 процентов, хлеб на 18 процентов) и согласовывалась с руководством республики".

"Крымские" против "донецких"

Бывшие сотрудники ПАО "Крымхлеб" говорят, что их предприятие имело одну особенность: почти все руководство и управляющий персонал были направлены на работу в Крым из Донецка и Донецкой области. Это не удивительно, ведь собственник предприятий Лещинский - уроженец Донецка, говорит симферопольский предприниматель Антон К., который внимательно следит за развитием событий, так как в его магазине продается продукция ПАО "Крымхлеб".

Нелюбовь к "донецким" стала в Крыму общим явлением еще с 2010 года, когда председателем Совета министров Крыма стал донецкий депутат от "Партии Регионов" Василий Джарты, которого называли "правой рукой Рината Ахметова". Одно время в Крыму была популярна шутка о том, что жители Донецка боятся выходить из своих домов, потому что их тут же хватают и отправляют на принудительные работы в Крым. "Даже сторожа кладбища привезли из Донецка", - жаловался DW один из жителей Симферополя.

Дмитрий Простаков из так называемого "антикоррупционного комитета" не скрывает своей неприязни к "донецким". По его мнению, руководство ПАО "Крымхлеб" является частью "донецкой группировки".

Беспомощность и беспредел

Вполне возможно, что, национализируя "Крымхлеб", самопровозглашенные крымские власти выдавливают "донецких" из бизнеса, "хотят показать, где их место", считает Антон К. Он затрудняется сказать, какая из сторон конфликта говорит неправду: "Скорее всего, обе". Не исключено, что руководство предприятия действительно выводило часть оборотных средств, понимая, что их будущее туманно. Но даже если это так, это не отменяет того, что действия крымских властей были незаконными, считает Антон. По его мнению, такие вопросы нельзя решать грубыми силовыми методами. "Когда я вижу, как люди в масках в одночасье забирают большой бизнес, мне становится неуютно. Я чувствую себя беспомощным и понимаю, что этот беспредел может случиться и со мной. И у меня даже не будет возможности защитить свои интересы в суде", говорит он.

Почему крымские власти не стали решать эти вопросы при помощи судов, налоговой службы, полиции? Дмитрий Простаков из "Антикоррупционного комитета" объясняет это, во-первых, целесообразностью "переходного периода", а во-вторых, тем, что "в суде дело будет рассматриваться 4 месяца, апелляция - еще 4 месяца. Представляете, что будет, если за это время хлеб подорожает?"

А заместитель Простакова Мирослав Авласевич вообще не считает, что в таких делах нужно руководствоваться законодательством. "Если все делать по закону, то получается, что и Крым был присоединен неправильно", - заметил он в разговоре с корреспондентом DW. С этим, действительно, трудно было поспорить.