Трубочисты работать сексотами не хотят
Преступник должен сидеть. Законопослушный гражданин должен чувствовать себя в безопасности. В конце концов, за что мы платим налоги? До сих пор всё ясно и бесспорно. И вот они уже крадутся, серые тени на страже нашей безопасности. Бесшумно вскрывают двери чужих квартир, монтируют видеокамеры в люстры и вентиляционные колодцы, рассовывают микрофоны во все углы и под супружеские кровати. А потом где-нибудь в интернете появляются записи прослушек секретных переговоров или видеофильмы, где какой-то на кого-то похожий человек производит с кем-то действия, похожие на сексуальные. Тут тоже всё ясно и бесспорно. Вот такого наглого вторжения в нашу личную сферу мы не хотим. Но что делать, когда наши требования о защите нашей жизни, физической неприкосновенности и, что тоже немаловажно, имущества входят в противоречие с нашими же гражданскими правами и свободами? И причём здесь трубочисты? Ну как, сумел я сбить Вас с толку? Наши корреспонденты Франц Пруденц и Франц Капеллан попытаются внести ясность во всю эту неразбериху:
Давайте сразу поумерим шпионские страсти. Если верить официальным данным, в 2001 году в Германии было зафиксировано 20000 случаев прослушивания телефонов. Для этого требуется особое разрешение судьи. Правда, после террористических актов в Нью-Йорке полномочия секретных служб расширены. В частности, допускается выборочное прослушивание международных телефонных переговоров. Компьютер реагирует на определённые слова или словосочетания и включает запись. Совсем другое дело - прослушивание частных помещений. Ведь «неприкосновенность жилища» гарантирована конституцией Германии. Полиция давно уже добивалась для себя такой возможности, обосновывая это борьбой с организованной преступностью. И только в 1998 году был принят соответствующий закон. Но правовые и бюрократические преграды были поставлены чрезвычайно высоко. Министр юстиции Германии Бригитте Циприс объясняет:
«Акустическую слежку за жилыми помещениями мы рассматриваем как самое крайнее средство следствия. Это подтверждают и цифры: за 5 лет зафиксировано всего 118 случаев прослушивания полицией частных помещений. Так что трудно упрекнуть нас в том, что мы без особой нужды пользуемся этой возможностью. А результаты подтверждают действенность этой меры. В 58 процентах случаев прослушивание значительно ускорило ход следствия. Особенно это касается организованной преступности.»
Казалось бы, если за пять лет судьи выдали только 118 разрешений на прослушивание частных помещений, то законопослушному гражданину действительно нечего опасаться. Такого мнения придерживается и депутат бундестага от христианско-социального союза Вольфганг Цайтльманн:
«Мы ограничили сферу применения прослушивания самыми тяжкими преступлениями - организованная преступность, террористическая деятельность, убийство. Граждане, которым нечего скрывать, могут не опасаться, что они станут объектами прослушивания.»
Депутата от Свободной демократической партии Сабину Лёйтхойзер-Шнарренбергер эти доводы не убеждают:
«Этот аргумент настолько примитивен и настолько лжив, что я его уже слышать не могу. Каждому человеку есть что скрывать, а именно, его частную жизнь. Ни у кого нет права совать туда нос. И мы рады, что прошли те времена, когда за людьми подглядывали и подслушивали, когда государство пыталось контролировать и частную жизнь граждан.»
Сабина Лёйтхойзер-Шнарренбергер - последовательный противник расширения полномочий полиции и секретных служб. В 1998 году она даже ушла в отставку с поста министра юстиции Германии в знак протеста против принятого тогда закона о прослушивании частных помещений. Её точку зрения разделяют и уполномоченные ряда федеральных земель по защите личных данных граждан. Они указывают, что прослушивание частных помещений зачастую применяется для расследования дел о торговле наркотиками и убийствах. Это, бесспорно, тяжкие преступления, но они далеко не всегда связаны с организованной преступностью. Кроме того, по мнению сотрудницы ведомства по защите частных данных граждан в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн Бирте Кёстер, при прослушивании нарушаются права ни в чём не повинных граждан:
«Это одно из самых слабых мест закона. На практике при прослушивании частных помещений записываются и разговоры граждан, которые находятся вне подозрения. В принципе, следствие обязано поставить их об этом в известность. Но на практике это зачастую не делается, просто потому, что людей трудно разыскать.»
Уполномоченные по защите личных данных граждан указывают, что в отчетах федерального правительства не указывается, сколько граждан случайно попало в поле зрения, вернее, прослушивания полиции, в каких именно помещениях устанавливались микрофоны. Они приходят к выводу, что от закона о прослушивании частных помещений больше вреда, чем пользы. А тут ещё масла в огонь дискуссии подлило предложение министров внутренних дел ряда федеральных земель разрешить следственным органам привлекать для установки микрофонов частных лиц, например, сантехников, управдомов или трубочистов. Депутат бундестага от христианско-социального союза Вольфганг Цайтльманн приводит следующие доводы:
«Поставить микрофон в квартире не так-то просто. Нельзя же просто позвонить в дверь и представиться: здравствуйте, вот, я хотел бы поставить у Вас прослушивающую аппаратуру. Для этого надо привлекать частных лиц.»
Такие требования тут же вызвали бурю возмущения. Депутат Бундестага от партии «Зелёных» Кристиан Штрёбеле усматривает даже угрозу демократии:
«Так хотят весь народ превратить в помощников шерифов. Представьте себе ситуацию, когда Вам придётся подозревать всех: Вашего соседа, управдома, сантехника или даже кого-то из членов Вашей семьи. Кто из них установил микрофон в Вашей спальне?»
Так реагируют политики. А что думают об этом потенциальные «помощники шерифов»? Например, трубочисты? В Германии встретить на пути трубочиста, тем более, подержаться за его измазанный сажей рукав считается хорошей приметой. Соответственно, центральный союз немецких трубочистов ограничился чрезвычайно коротким заявлением для печати. В нём говорится, что трубочисты приносят счастье, а не жучков. Поэтому трубочисты категорически отвергают эту, я цитирую, «безумную идею».
Теперь все эти споры вокруг закона о прослушивании частных помещений дошли до Конституционного суда Германии. Осенью он должен вынести свой вердикт. Многие скажут, нечего делать из мухи слона. 118 случаев прослушивания частных помещений за пять лет на всю Германию, стоит ли из-за этого ломать копья? Вот мне, например, скрывать нечего, да и чисто статистически шансов попасть под прослушивание у меня практически нет. Но всё равно как-то приятно сознавать, что за сохранение тайны моих ничем не примечательных личных данных и неприкосновенности моего немудрёного жилища так активно сражаются столько народных избранников. А теперь ещё об одном техническом средстве, которое всё шире применяет полиция - анализах ДНК. С его помощью в последние годы удалось раскрыть ряд громких преступлений. Но и в этом случае наши требования о защите жизни и физической неприкосновенности входят в противоречие с нашими же гражданскими правами и свободами. Каким образом? Кристоф Шойерманн демонстрирует это на конкретном примере:
Бохум, город в самом центре Рурской области. Вечерами, как только стемнеет, многие женщины боятся выходить на улицу. В городе прошла целая серия изнасилований и нападений на женщин. Полиция исходит из того, что во всех 19 случаях действовал один и тот же преступник. Руководитель следственной группы Андреа Шойтен рассказывает:
«Я думаю, что мы уже исчерпали весь набор средств, которыми располагает уголовная полиция. Нам удалось составить портреты-роботы подозреваемого, но это, к сожалению, ничего не дало. Мы по радио и телевидению обращались за помощью к населению - тоже без результата. Всю информацию мы выставили на специальном сайте в «Интренете». К сожалению, единственная неопровержимая улика, которой мы располагаем - это анализ ДНК преступника.»
Чтобы сделать анализ ДНК, достаточно ничтожного количества слюны, спермы или даже перхоти подозреваемого. Но как установить его личность? И вот бохумская полиция обратилась с призывом ко всем проживающим в округе мужчинам в возрасте от 25 до 40 лет добровольно сдать анализы на определение их ДНК. Процедура проста, достаточно пробы слюны. Но вот правовая основа таких массовых обследований сомнительна. Например, студент Роман Букес сначала отказался сдать пробу слюны:
«Я совершенно не доверяю этой практике составления электронных картотек граждан, потому что я не знаю, что полиция делает с этими данными. Им разрешено хранить данные только осуждённых преступников, все остальные подлежат уничтожению. Но я же не могу проверить, в какой базе данных сохранилась информация обо мне?»
Но, в конце концов, Роман всё-таки вынужден был сдать анализы, просто потому, что каждый, кто от этого отказывается, автоматически подпадает под подозрение. Вот на этот аспект и указывают многие юристы. Они усматривают в практике массовых обследований извращение правовых норм: не следствие должно доказать вину обвиняемого, а ни в чём не повинные граждане вынуждены доказывать свою невиновность. Видит это противоречие и студентка Мона Боймерс. Она представляет интересы студентов бохумского университета. А именно в районе, где расположен университет, и орудует преступник.
«Конечно, с одной стороны, все заинтересованы в том, чтобы этого насильника, наконец поймали. Вот уже несколько лет все женщины в округе живут в страхе. А с другой стороны, массовое обследование мужчин - это очень сомнительный метод. Это вторжение в личную жизнь человека. Ведь если станет известно, что кто-то отказался, на него все начинают посматривать с опаской и подозрением: уж не ты ли это? Вот и получается, что теоретически человек сдаёт анализ добровольно, а на самом деле - принудительно.»