Театр из «красной книги»

Знаменитый ташкентский театр «Ильхом» очаровал и удивил немецкого зрителя. На фестиваль под названием «Театральные формы» в Ганновере ильхомовцы во главе со своим художественным руководителем Марком Вайлем привезли спектакль «Белый, белый, черный аист». Публику в Германии особенно интересовал ответ на вопрос, как театр, постоянно работающий в Узбекистане, решился на столь неоднозначную для мусульманского общества тему однополой любви?

Итак, «Белый, белый, черный аист». Белый – обыкновенный. Черный – не такой, как все…

Полный зрительный зал преимущественно немецкой публики и шумные вызовы на поклон. Ганноверские гастроли ташкентский театр «Ильхом» может записать в свою коллекцию триумфов. Спектакль «Белый, белый, черный аист» - для театра уже не новый, но в Германию ильхомовцы привезли его впервые. Люди покидали зрительный зал задумчиво:

- Все было сделано очень хорошо. И тематика продумана. Я знала, на что шла. Специально по теме спектакль выбрала. И артисты прекрасно донесли до зрителя свою идею. Уверена, они - мужественные люди, -

эту ганноверскую зрительницу, по ее словам, всегда интересует все новое и необычное, выбивающееся из контекста. В случае с «Ильхомом» ее, прежде всего, интересовало, как театр с незнакомым для ее слуха названием из далекого и тоже малознакомого ей Узбекистана видит и преподносит зрителю тему любви в самых разных ее преломлениях.

«Белый, белый, черный аист» - это спектакль по мотивам произведений культового узбекского писателя Абдуллы Кадыри, которого при Сталине причислили к «врагам народа» и расстреляли в 1940-м году.

На сцене разыгрывается человеческая трагедия. Махзум, юноша, влюбленный в своего товарища по учебе в медресе, вынужден подчиниться воле родителей. Он женится на девушке, которая любит другого. Традиции, законы писаные и неписаные, предубеждения, косность, недопонимание, конфликт старшего и младшего поколений… Все это оборачивается несчастьем для двух совсем еще молодых людей и завершается гибелью героини.

Аист в традиции разных народов – это символ чистоты и надежды на счастье. Аисты, сопровождающие главного героя на протяжении всей пьесы, покидают свое гнездо, лишая его надежды на обретение самого себя…

Тема однополой любви. Готово ли к ее обсуждению в какой бы то ни было форме узбекистанское общество? Как считает Марк Вайль, основатель, художественный руководитель ташкентского театра «Ильхом» и постановщик «Белого, белого, черного аиста»:

- Что касается гомосексуальной темы, которая есть в спектакле, ее столкновения с мусульманскими традициями… это, конечно же, болезненная тема. Но зритель «Ильхома» к ней готов. Что касается каких-то консервативных, реакционных сил, которые всегда есть в любом обществе, то, наверное, им это не нравится. Нам остается только радоваться тому, что театр больше встречает нормальных людей, которые в состоянии понять, что главное – это человек, какой бы он ни был.

Для справки: в Узбекистане в соответствии со статьей 120-й Уголовного кодекса республики мужеложство наказывается лишением свободы до трех лет…

Правда, ильхомовцы не склонны сводить проблематику спектакля «Белый, белый, черный аист» только к теме однополой любви. Как говорит артист театра Сейдулла Молдаханов:

- Взаимоотношения отцов и детей – это вечная тема. Мы уже в разных странах показывали этот спектакль. К счастью - реакция везде одинаковая. Спектакль трогает зрителя. Значит, это все – про нас…

«Ильхом» - это особое место, театр, не похожий на другие. Об этом в один голос заявляют как его поклонники, так и критики. «Ильхом» уже отыграл в Ташкенте свой 31-й сезон. В 1976 году он стал первым на территории Советского Союза негосударственным театром. Таким он остается и по сей день. Говорит артист театра Борис Гафуров:

- Мы не имеем государственной дотации, никакой государственной поддержки. И поэтому, наверное, государство нас как-то так … не замечает и не трогает. И слава Богу!

«Ильхом» - словно нетронутый островок дикой театральной природы в Узбекистане. Да и в целом на постсоветском пространстве. При советской власти, во времена застоя, у него была возможность ставить неординарные, выпадающие из времени спектакли, поскольку длинные руки Кремля просто не дотягивались до Ташкента. Сейчас на сцене «Ильхома» тоже свои, «тепличные условия», и опять-таки потому, что Москва далеко, - считает Марк Вайль:

- Театр требует ненормальных людей, которые перестанут соблазняться деньгами, которых сегодня у телевидения, у сериала, у кино значительно больше, чем у театра. Люди добиваются известности и бегут выпускать «продукцию». Театр без конца лишается энергии. Тогда начинаются подмены. Начинается что-то странное. Суррогат… Коммерческое искусство. И такого театра сегодня больше… Я думаю, что театр как живое искусство, в том виде, в котором он должен быть, театр как вид искусства можно занести в Красную книгу.

Сейчас ильхомовцев можно увидеть в Лондоне. Артисты театра и их идейный вдохновитель репетируют в британской столице пьесу модного нынче английского автора Пьера DBC «Ludmila’s Broken English». В переводе - «Люськин ломаный английский». Проект транснациональный. Спектакль ставится силами двух театральных трупп – «Ильхома» и лондонского театра BLOW UP.

Ганновер, Лондон… При этом, по словам и артистов «Ильхома», и художественного руководителя театра, для них домом всегда остается Ташкент. Это – любимый город, который они ни на что не променяют. Хотя отношения с Ташкентом – не всегда простые. Вот каким видит столицу Узбекистана Марк Вайль:

- Заснувшим, как спящая красавица. Мы его будим, конечно. Зрители приходят, вздрагивают, уходят, возвращаются… Ташкент, хотим мы этого или нет, остается одним из крупнейших городов на постсоветском пространстве. Правда, динамика этого города невероятно замедлилась. Но мне начинает казаться, что Ташкент постепенно обходит «подводные рифы»… Политическая система скучна. Мало того, что она, простите, просто недемократична, она просто скучна! Она однотонна, без вариаций… Конечно, «потухли» Самарканд и Бухара. Конечно, люди дичают в нищете… Но внутри всего этого я вижу все больше каких-то оазисов, каких-то маленьких человеческих побед. Видимо, закон большой величины. Такие города, как Ташкент, не умирают. Идут процессы… Увы, политика не позволяет идти им более живо, более многообразно. Конечно же, это беда, что Ташкент потерял мощнейшие интеллектуальные силы. Возродятся ли они? Покажет время…

Марк Вайль вспоминает о советских временах, не то, чтобы с сожалением, но с грустью…

- У меня есть шрам. Я имя сделал в Советском Союзе. Мне тесно! Феодальные государства… Этот тотальный распад мне скучен. Я человек глобальный. Мне нужен весь земной шар. Поэтому и с «Ильхомом» происходит то, что происходит. Это – государство, у которого свои правила игры, которое преодолело какие-то провинциальные стандарты. Если кто-то хочет жить в изоляции в стране, где мы живем, то это не «Ильхом». Театр продолжает интегрироваться, контачить с миром, пытается быть частью мира…

Дарья Брянцева, «Немецкая Волна» - Ганновер