Сохранит ли немецкий капитализм свое человеческое лицо?
Прошли, к сожалению, счастливые времена, когда немцы катались как сыр в масле. Германия должна затягивать пояс. Но делать это в стране (почти) никто не умеет, не хочет, да и не может, ведь благополучие немцев зависит не от их рачительности и бережливости, а от непрерывного роста экономики. Она должна расти постоянно и хотя бы на два с половиной процента в год. Тогда всё будет хорошо, потому что от этого зависят и доходы работающих, и пенсии, и пособия – безработным, больным, немощным, детям. Только тогда в стране могут быть хорошие дороги, бассейны, библиотеки и прочие общественные блага. Германия стоит перед новой (для неё) проблемой: как гарантировать (да и можно ли вообще гарантировать ) народу достаточно высокий уровень социальной защиты и обеспеченности в условиях застоя и даже спада экономики. Тем более, что надежды на её быстрый подъём у трезвомыслящих немцев нет. Есть только вопросы:
«Куда делись деньги из пенсионного фонда, если мы всю жизнь туда платили? Почему наши пенсии не могут расти, хотя бы параллельно с инфляцией», -
возмущаются кёльнские старушки.Заблуждение всё это, самообман и обман, уверен Йоханн Экхоф, профессор кёльнского университета.
«В пенсионном фонде никогда денег не было. Он распределяет между пенсионерами деньги, полученные с тех, кто работает. Эту систему в Германии называют договором поколений: молодёжь обязуется содержать стариков, понимая, что придёт время и она (сегодняшняя молодёжь) окажется на пенсии. Сейчас малый прирост экономики (в прошлом году 0,2%), а потому в пенсионную кассу поступает меньше взносов, чем нужно. Дело в том, что для столь малого роста экономики нет необходимости нанимать новых работников, нужно просто интенсивнее использовать уже имеющихся. Если же усилить процесс интенсификации труда, улучшить техническое оснащение работающих (дать им компьютеры, конвейеры и всякие машины), то можно даже сократить число работающих. Процесс известный с 18 века: чтобы не допустить этого, луддиты в гневе ломали машины. Германия полвека могла игнорировать эту взаимосвязь, поскольку всё время происходил рост экономики. Только так стало возможно социальное рыночное хозяйство, только так рынок может быть социальным».
Сейчас экономика почти не растёт, а потому все недостатки социального рыночного хозяйства сразу становятся заметны: снижаются пенсии, закрываются бассейны и библиотеки, нет денег на ремонт улиц. А чтобы рынок продолжал быть социальным, работающие, которых становится всё меньше, должны платить всё больше в социальные фонды (фонд безработицы, медицинский фонд, пенсионный). К тому же нельзя забывать, что сами работники наполняют эти социальные фонды только наполовину. Остальное вносят за них наниматели, вынужденные тратить на это существенную часть своих доходов. Иначе говоря, человеческий труд становится всё дороже. А это в свою очередь толкает предпринимателя на ещё большую рационализацию производства или на вывод предприятия в другую страну, где работники обходятся дешевле. И то, и другое ведёт к росту безработицы и снижению отчислений в социальные фонды. Рыночная экономика становится всё менее социальной. Правительство пытается латать социальные сети, повышая налоги и взносы. Средний немец отдаёт сегодня в виде налогов и социальных отчислений более 40% зарплаты. Где же выход из этой ситуации. Один швейцарец на днях в письме, опубликованном еженедельником «Шпигель», дал немцам совет:
«Кончайте ныть по поводу налогов. Без них вы не смогли бы быть обществом, которое хочет только развлекаться, работает 35 часов в неделю, полгода отдыхает (отпуска, выходные и праздники), имеет обеспеченную старость, медицину мирового уровня, великолепные дороги, а так же содержит армию, которая должна быть повсюду в мире. Бесплатно всё это не получишь. Другой выход – экономить, отказываться от всего и больше работать».
С этим полностью согласен и профессор Экхоф
«У нас не будет никаких проблем, если мы на несколько лет откажемся от роста доходов и сократим расходы в социальных сферах. Т.е. снизим пособия на детей и безработных, увеличим свои личные расходы на медицинское обслуживание».
Предприниматель Роланд Бергер считает, что система распределения благ в немецком обществе вышла из-под контроля и требует принятия срочных мер:
«Качественная работа должна хорошо оплачиваться. Некачественная работа, соответственно, наказываться. И так надо подходить не только к простым рабочим и служащим, но и к топ-менеджерам. Но сегодня они, с одной стороны, хотят, чтобы им платили американскую зарплату, с другой же, требуют заключения с ними договора на пять лет, как того требуют немецкие законы и провозглашенный принцип социальной защищенности».
Роланд Бергер уверен, что принцип распределения благ стал, своего рода, расхожим популистским приемом, от которого серьезно страдает крупный и средний бизнес, а мелкие предприятия вообще перестают существовать. Поэтому самое время социал-демократическому правительству серьезно подумать над реанимацией экономики, пока инвесторский капитал не стал покидать Германию.
Бергер:
«В 1973 году 25% валового национального продукта Германии было вложено в строительство социального государства, то есть, в социальную сферу, а 26% пошло на инвестиции, то есть в будущее. Сегодня правительство Герхарда Шредера вкладывает около 32 процентов валового национального продукта в социальную сферу, а на инвестиции выделяет менее 20%. Получается, что Германия неуклонно катится в пропасть. Если мы не будем вкладывать средства в будущее, то социальная справедливость нам скоро поперек горла станет».
Напомню, что «социальная справедливость» и «социальный рынок» - гордость послевоенной Германии – это основной принцип её существования. Под этим понимается, прежде всего, общедоступность всех социальных и общественных благ. Иными словами, малоимущие или мало зарабатывающие граждане имеют право на те же общественные и социальные услуги, что и богатые. Достигается это за счёт различных социальных пособий и дотаций из общей казны, в которую поступают средства ото всех работающих. Возникла очень симпатичная модель рынка с человеческим лицом.
Но сегодня равновесие нарушено. Уровень безработицы неуклонно растет, растёт и средняя продолжительность жизни - благодаря хорошей медицине, а потому, чтобы прокормить растущую армию немецких безработных и стариков, необходимо увеличивать взносы социального страхования. Говорит Флориан Герстер, руководитель федеральной службы трудоустройства:
«Если сегодня мы хотим изменить нашу пенсионную систему, то нам надо прежде всего спросить себя, кто будет за нее платить? Нынешнее поколение или поколение грядущее? Или давайте посмотрим на основной вопрос последних 12 лет немецкой истории. За чей счет был финансирован процесс воссоединения Германии? В основном, за счет увеличения взносов социального страхования. Это ликвидировало рабочие места, а многие предприятия и вовсе вынуждены были закрыться. Зато имущество не пострадало. Это, что ли, было справедливо? На мой взгляд, под вывеской социальной справедливости всегда скрывается конкретная ситуация, требующая индивидуального подхода».
Еще одной крупной проблемой немецкого общества является проблема образования. По уровню и качеству школьного образования Германия занимает одну из последних позиций в Европе. Это крайне негативно сказывается на рынке труда, считает Дитер Ленцен, вице-президент Свободного Университета Берлина:
«Эффективность системы образования, начиная от успехов каждого школьника в отдельности, находится в прямой зависимости от уровня благосостояния в федеральных землях. Это показало и сравнительное исследование европейских систем образования «PISA». Возможны два решения данной проблемы: либо мы акцентируем наше внимание на повышении эффективности системы образования, либо нам необходимо увеличить поток инвестиций с целью исправить социальное положение в землях. Ни на то, ни на другое средств нет. Если принцип социальной справедливости должен распространяться и на образование, то нам необходимо воспитывать в будущих предпринимателях правильное понимание социального равенства, чтобы они готовы были брать на себя ответственность и идти на риск, а не рассчитывать на помощь со стороны государства. Но этому в школе не учат».
Даниэль Кон-Бэндит – депутат Еевропарламента от партии «зелёных» рассматривает проблему низкого уровня образования в несколько ином аспекте:
«Давайте, наконец, опустимся на землю. Все европейские страны, реформируя свои системы образования, сделали одну огромную ошибку - не учли иммигрантов. Их слишком долго считали просто гастарбайтерами, которые рано или поздно уйдут. Сегодня это заблуждение обходится нам слишком дорого. Переселенцы не говорят по-немецки, не интегрируются и тем самым разлагают нашу систему социальной защищенности. Но виноваты в этом мы сами. Единственный выход – дать больше автономии школам и университетам. Только так мы сможем поднять нашу разваливающуюся систему образования».
«В среднем немецкому студенту необходимо около 10 лет для того, чтобы получить диплом, а, учитывая, что в Германии получают аттестат зрелости не раньше в 18 лет, можно сказать, что свежеиспеченный немецкий дипломированный молодой специалист совсем не молод – ему около 30. А поскольку фирмы предпочитают молодых и энергичных пожилым и опытным, то, например, у говорящего по-немецки молодого английского экономиста, которому по окончании университета 23-24 года, больше шансов получить место, скажем, в концерне БМВ, чем у его немецкого ровесника, который все еще учится»,
- считает менеджер Роланд Бергер. По его мнению, немецкому обществу надо больше верить в саморегулятивную функцию рынка:
«Почему бы нам не инвестировать больше частных средств в развитие инфраструктуры? Ведь государственные казна и без того пуста. Мы, немцы, слепо верим в то, что только вмешательство государства в состоянии обеспечить справедливое распределение благ среди граждан. Между тем, как раз распределение и есть самый несправедливый способ достижения социальной справедливости».
Здесь Роланд Бергер прав. Другие страны ЕС, такие как Швеция и Дания, которые также считались примерами социального рынка, уже давно реформируют свои экономические системы. Шведская газета «Дагенс нюхетер» на днях писала по этому поводу:
«Для немцев, как и для шведов, стали ловушкой разного рода социальные гарантии и ограничения. Так, законодательство Германии и сейчас направлено на то, чтобы люди работали на одном и том же предприятии всю трудовую жизнь. Закон запрещает магазинам работать в выходной, несмотря на то, что безработица в столице достигла 17 процентов. В силу исторических причин немцам не свойственна тяга к экспериментам. Это объясняет нынешнюю ситуацию, хотя и не оправдывает её. Сейчас не время для дискуссий. Не только Германия, но и вся Европа нуждается в динамичной, развивающейся экономике. Когда в начале 90-х годов «шведская модель» переживала кризис, соседи, не испытывавшие подобных проблем, спокойно отдыхали. Сегодня такая ситуация уже невозможна».
Бергер:
«В Дании рабочий час стоит 24,50 Евро, из этой суммы рабочий получает 19,60. В Германии час работы стоит 26,16, но получает человек всего 14,40. Неужели это и есть смысл государственной машины распределения благ? Мы движемся в абсолютно неверном направлении. Мы заявляем, что развиваемся от классического индустриального общества к обществу услуг и знаний, тем не менее, финансируем этот процесс все еще по-старому. Инвестиции в социально-экономическое развитие необходимо осуществлять иначе. Нельзя финансировать пенсии, медицинское, социальное и иные виды страхования из заработной платы. Нам необходимы иные источники финансирования».
Но проведению экономических преобразований обязательно должны предшествовать изменения в политической системе Германии. Роланд Бергер считает, что только решительные меры позволят Германии с минимальными потерями в сфере социального обеспечения адаптироваться к условиям постиндустриального общества и предлагает революционную для современной Германии идею:
«Неужели нам необходимо так много выборов. Какие-нибудь выборы есть каждые 80 дней. Ведь это только осложняет и тормозит процесс принятия политических решений в Германии. За выборами в Ландтаг следуют выборы в европейские политические институты и так далее. У нас 18 выборов в течение одного легислатурного периода деятельности правительства. Давайте, наконец, спросим себя, насколько разумно распределены полномочия между Бундестагом и Бундесратом. И таких вопросов огромное множество. Европа меняется. Почему же спустя 60 лет после 2 Мировой войны мы все еще не решаемся реформировать политическую систему Германии?»
Как бы там ни было, немецкое общество несколько запоздало реагирует на социально-экономические изменения в мире, считает Дитер Ленцен. Его прогноз пессимистичен:
«Мы имеем дело с огромной проблемой: насколько осознало общество необходимость изменений и готово ли оно к ним. Именно здесь могло бы сыграть решающую роль образование: донести до людей мысль о том, что мир в принципе изменился, и нам придется во многом изменить нашу жизнь. Это объективный, независящий от нас процесс. Мы все должны понять, что в ближайшие 10-15 лет Германии придется пройти через сложную фазу социально-экономических изменений, и она не будет безболезненной. Нам придется смириться со многими потерями, о которых политики сейчас просто боятся говорить».
Да что уж говорить о сознательной готовности населения, когда сами политики боятся изменений, как огня? Даниэль Кон-Бэндит считает, что сегодня ведущие германские политики слишком увлечены внутрипартийными «разборками» и думают лишь об обозримом будущем, в котором они все еще будут, либо могут оказаться у власти, и прекрасно понимают, что сказать избирателям правду сегодня – значит назавтра лишиться столь дорого портфеля:
«Наша демократическая система исправно функционировала до тех пор, пока предложенные нами перспективы соответствовали реальной ситуации. Сегодня же новое поколение отчетливо понимает, что его ожидает гораздо менее оптимистичное будущее. А лозунги все еще те же. И политическая дискуссия все еще ведется теми же способами, что и раньше. Партии просто профилируют свои позиции друг перед другом, забывая об избирателях. И каждая из них боится сказать правду».
Все сказанное может звучать, на первый взгляд, несколько непривычно. Мы привыкли говорить о Германии, как о стране, где все делается качественно и вовремя. Если уж немцы себя критикуют и начинают паниковать, то что уж всем остальным остается делать? Между тем, нельзя забывать, что Германия еще не скоро оправится от последствий воссоединения, и, кроме того, сегодня она несет на себе основное финансовое бремя ЕС, в особенности, если учесть, что последний через немногим более 9 месяцев ожидает прибавления. А кормить детей, как известно, святая обязанность родителей.
Автор: Сергей Мигиц