Советский взгляд на падение Берлинской стены
8 ноября 2009 г.
Когда летом 1989 Михаил Горбачев прибыл с визитом в Бонн, вопрос о будущем двух Германий уже витал в воздухе. Но ни советский генсек, ни канцлер ФРГ Гельмут Коль (Helmut Kohl) не знали, что воссоединение может произойти уже в течение ближайших месяцев.
"Тогда нас спрашивали с Колем: а как насчет объединения - вы обсуждали? - вспоминает Горбачев. - Да, обсуждали. И я, и Коль примерно разными словами сказали о том, что - да, такая проблема есть, она будет решаться. Во всяком случае (я сказал и Коль поддержал) - это вопрос ХХІ века".
"Руководство Советского Союза было убеждено в незыблемости политического строя в ГДР. Это обусловлено всем идеологическим воспитанием, что социалистический строй нерушим, а отсюда не было никаких прогнозов кризисного развития. Считалось, что это невозможно", - говорит московский историк Иван Кузьмин. Осенью 1989 он был начальником информационного отдела и заместителем главы представительства КГБ СССР при Министерстве госбезопасности ГДР.
Советские спецслужбы внимательно следили за событиями в Восточной Германии, но предвидеть падение Берлинской стены не смогли.
Сам Кузьмин в буквальном смысле проспал историческое событие. Пресс-конференция члена политбюро ГДР Гюнтера Шабовски (Günter Schabowski) 9 ноября 1989 года, на которой он объявил о введении свободного въезда в ФРГ и Западный Берлин, не произвела на сотрудника КГБ никакого впечатления. "Это дежурное такое, казенное выступление. Я никаким образом не предчувствовал, что это выступление вызовет вообще какую-то реакцию", - говорит Кузьмин.
Истеричная реакция Москвы
В то же время в расположенном недалеко от Бранденбургских ворот советском посольстве были шокированы словами Шабовски. Вопрос открытия границы был лишь частично согласован с Москвой, вспоминает Игорь Максимычев, бывший советник-посланник посольства СССР в ГДР: "Никто не ожидал такого обострения, поэтому никаких указаний не было. Нам все время из Москвы говорили (правда устно) - не драматизировать, не надо, все развивается так, как надо".
Максимычев решил не докладывать в Москву немедленно, а отложить до утра. Он опасался, что ночной звонок из Берлина может вызвать непродуманную реакцию. Опасения были не напрасными. Иван Кузьмин вспоминает, что на следующий день "реакция Москвы была истеричной. Через каждые полчаса телеграмма или запрос по ВЧ - что произошло?"
Михаил Горбачев, по его собственным словам, узнал о падении Берлинской стены рано утром 10 ноября 1989 года. По словам бывшего министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе, "события в Венгрии, Чехословакии и так далее - это был горький опыт". "Естественно, мы тогда не считали нужным и возможным применение силы в Германии", - вспоминает Шеварднадзе.
"Горбачев и все остальные держались одной позиции - вооруженного вмешательства с нашей стороны быть не должно. Силу применять нельзя. Это ухудшит ситуацию и в Германии, и в Европе, и в мире в целом", - подтверждает бывший заведующий международным отделом ЦК КПСС и один из ведущих специалистов по Германии Валентин Фалин.
"СССР ничего не мог делать"
10 ноября генеральный секретарь Горбачев направил руководству ГДР телеграмму со словами "Так держать!". СССР фактически поддержал падение Берлинской стены. Хотя, как считает историк Иван Кузьмин, Советский Союз в этой ситуации, видимо, просто ничего не мог делать. "Он экономически на пороге краха стоял в результате всех этих лет перестройки, - говорит Кузьмин. - Горбачеву не было дела особенно, что происходит в Германии. Его больше беспокоило внутреннее положение у нас и соперничество с оппозиционными политиками, борьба с ними".
Валентин Фалин говорит, что еще вечером 9 ноября предвидел, что приближается конец существования ГДР: "Как только я получил по линии информационных агентств ленту, что Берлинская стена пала, мой первый комментарий был - это решающий шаг к ликвидации ГДР. Государство без границ - это не государство".
Уже через несколько месяцев после падения Берлинской стены в Восточной и Западной Германии начали говорить об объединении. До формального решения этого вопроса оставалось меньше года.
Автор: Роман Гончаренко
Редактор: Андрей Кобяков