Светлана Алексиевич: Ползучая эволюция лучше Майдана

Deutsche Welle: Актуальные события на Украине сейчас мало кого оставляют равнодушным. Как вы воспринимаете присходящее?

Светлана Алексиевич: Это очень трагическая ситуация, потому что в течение нескольких дней был взорван тот мир, который с таким трудом выстроили после Второй мировой войны, после стольких страданий. И это,конечно, совершенно неожиданно. В моей книге "У войны неженское лицо" одна из героинь рассказывает, как они, когда было объявлено о победе, расстреливали всю ночь оставшиеся патроны. Им казалось, что они больше никогда не понадобятся, что люди больше никогда не допустят выяснения отношений таким образом. И вдруг оказывается, что националистические идеи живучие. Вот это собирание земель, свой-чужой...

- В своем эссе для немецкой газеты Frankfurter Allgemeine вы говорите о типичном российском почерке, о том, что похожий сценарий вы уже видели в Афганистане, в Абхазии, Грузии...

- Когда я писала книгу "Цинковые мальчики" и была на "советской войне" в Афганистане, я была свидетелем того, как ребятам без конца внушали, что если бы не вы, тут бы оказались американцы и наша граница была бы открыта, и какие вы герои, что вы это сделали. Я думаю, что то же самое сейчас говорят и ребятам, которые стоят в Крыму. И это очень грустно.

- По вашему мнению, почему человеком так легко управлять?

- Есть вопросы, на которые никто не имеет ответа. Ни политики, ни ученые, ни искусство. Как там у Достоевского: добро и зло борются, а поле их битвы - сердца людей. И мы, как оказывается, никак не защищены. Огромный мир - и все сейчас испытывают беспомощность.

- То, как в России реагируют на присоединение Крыма, вы называете "феноменом коллективного Путина". То есть вина в происходящем тоже коллективная?

- Нет, это подразумевает то, что взять Крым только формально решил Путин, а неформально, если глубоко задуматься над этой проблемой, - это заказ общества, это "красный человек". Его "коллективное бессознательное" нашло такую форму выражения. Почему сейчас самое ругательное слово - "либерал", "демократ"? Потому что существует огромная ненависть к тому, что было в 1990-е годы, у людей, которые чувствуют себя униженными, обманутыми.

Обычное обывательское мышление не способно прослеживать вещи до конца, оно хватается за какие-то поверхностные вещи. Да, это действительно так: их унизили, обобрали. Огромной страны, в которой они выросли, нет. Больше половины русского населения живет плохо. И конечно, вот этот "красный человек" берет реванш. Вы думаете, что он исчез, что советские идеи мертвы? Ничего подобного.

- Но что же "красный человек" для себя от этого выигрывает?

- Вы посмотрите, какой взрыв патриотизма, какая милитаристская истерика! Потому что это глубоко сидит в ментальности: мы - большая страна, мы - сильные, нас все боятся. Не говоря о том, что в Крыму люди действительно голосовали за присоединение к России. Такие проблемы надо решать другими путями. Есть же международные решения таких вопросов. Но это требовало времени и совсем других представлений о мире. У наших политиков - устаревшая картина мира. Они думают, что можно по-прежнему править с помощью оружия, силой, наглостью. Дай бог, чтобы западным политикам хватило ума найти решение, чтобы не началась третья мировая война. Война всегда начинается с таких формальных, небольших причин.

Украина - это же огромнейшая страна. Она не единая. Вот я, например, сама родилась в Ивано-Франковске, на западе, а всю жизнь ездила к бабушке, она - из Винницкой области, что ближе к востоку. Конечно, восток больше ориентируется на Россию, запад - на Европу, но антирусские настроения везде сильны. Бабушка в детстве пугала: "Не будешь слушаться - москали придут". А голодомор... Это глубокая историческая обида в сознании украинского народа.

- Очевидно, что старая система представлений все же дает трещину. Есть люди, которые хотят перемен, проявляют мужество, выходят на площади. Не только на Украине, но и в России, и в Беларуси...

- Даже не верится, что всего лишь два года назад были "белые ленточки". А сейчас, после того, как несколько человек получили реальный срок, все это заглохло. У людей появляется страх. Хотя вот на марш против войны на Украине достаточно много людей вышло. Это тоже о чем-то говорит.

Но меня саму очень поражает поведение русской элиты. Как раз народ ожидает, что она будет с ним, а оказалось иначе. Кого мы видим вместе с народом? Улицкую, Акунина... Совсем немногих. А остальные - с Путиным. Стали государственниками, державниками, патриотами, православными. В 1990-е годы мы все ходили на демонстрации, верили в перемены. Но мы были абсолютными романтиками. Никто из нас 20 лет назад не мог бы поверить, что это все может случиться, что на сцену выйдут самые темные, самые примитивные силы, что молодежь опять будет читать Маркса- Ленина...

Хотя тут надо признать, что когда я писала книгу "Время секонд хэнд", я очень редко слышала, чтобы люди были довольны тем, что произошло. Все хотели не этого, не капитализма, а социализма с человеческим лицом. Им не нравится то, что получилось.

- Но это же типично для народных революций: люди выходят на улицу, руководствуясь эмоциями, а дальнейшую стратегию никто рационально не продумывает...

- Конечно, к сожалению, ни одна революция не делается красиво. Все это в крови, достаточно подумать о Майдане. И много темного происходит во время революции. А уж после революции - и вообще: к власти приходят мародеры. Во-вторых, сама свобода - это огромная работа. В Германии свободу столетиями оттачивали, и то вон как тут каждый вопрос обсуждается. А у нас думали, что свобода - это как швейцарский шоколад: привезли пару вагонов - и полно свободы!

- Повлиял ли Майдан на соседние страны? Возможна ли цепная реакция, например, в Беларуси?

- Я могу вам сказать, что в Беларуси этого в ближайшее время не будет. Потому что это - маленькая страна. Существует проблема запаса элиты, тех, кто бы мог поднять народ, найти для него слова, идеи. И в то же время во главе стоит очень сильный, наглый, харизматичный и опытный лидер, который никогда уже не отдаст власть без крови. А крови сегодня никто не хочет.

Я когда смотрела, как отважно вели себя украинцы, как эти молодые люди погибали, это было двойное чувство. С одной стороны - гордость, восхищение. А с другой - мне эта цена казалась непомерно большой. Мне не нравятся революции. Я за эволюционный, медленный путь. Чтобы гражданское общество формировалось, развивалось. Но ведь людям все время невтерпеж. А мне кажется, что в том, что касается исторических путей, спешить не надо. Тем более на постсоветстком пространстве.

- Правда ли, что в Беларуси в моду входит белорусский язык, народ посещает языковые курсы? В каком состоянии сейчас находится белорусское национальное самосознание?

- Да, это на самом деле так. Я считаю, что к этому подтолкнула украинская революция. Вдруг, когда все увидели, как украинцы могут отстоять свое, в массовом сознании белорусов произошел какой-то щелчок. Сначала, когда первые курсы открывали, на большой наплыв не надеялись, и вдруг оказалось, что они были заполнены за 15 минут. И так дальше пошло. Когда наш писатель-историк Владимир Орлов выступает, полные залы молодежи собираются. Они хотят знать историю, задают вопрос ы. Я думаю, что накопление сопротивления происходит. Оно не такое быстрое, как хотелось бы, но и не надо торопиться. Надо дать народу для этого созреть.

- Есть ли надежда на то, что украинско- российский конфликт вскоре разрешится?

- Я думаю, это все еще долго будет продолжаться. Будет долгая попытка помешать Украине пойти в сторону Европы. Потому что Россия не может представить себе, что Украина - это отдельная страна и что она пойдет своим путем. Я сторонник того, чтобы Запад как можно больше помогал Украине, чтобы там скорее начались заметные для народа перемены.

И вот это уже подействует на соседей. Сейчас можно говорить скорее об отрицательном влиянии Майдана. Люди испугались, никто не хочет умирать. Люди почувствовали вкус жизни. Вот когда они увидят, что украинцы начнут иначе жить, когда этот порыв народа конвертируется в достоинство нации, это будет лучшей агитацией за новое будущее. Я - сторонник ползучей эволюции.