Интервью DW с режиссером спектакля "Время секонд хэнд":

Белорусская власть лауреата Нобелевской премии по литературе 2015 года Светлану Алексиевич, мягко говоря, не жалует. Ее замалчивают, мешают ее встречам с читателями, она здесь печататься не может. Удивительно еще, что спектакль "Время секонд хэнд" по книге Алексиевич не запретили. Правда, он идет в Могилевском областном драматическом театре на малой сцене. Корреспондент DW встретился с режиссером спектакля и его исполнителем Владимиром Петровичем.

DW: Вы предчувствовали, ставя спектакль в начале года, что в октябре Светлана Алексиевич станет нобелевским лауреатом?

Владимир Петрович: Никакой чуйки по поводу Нобелевской премии не было. Но чуйка была, что "Время секонд хэнд" надо ставить. Происходящее в последнее время в Украине, происходящее в России по отношению к Украине и к нам, - это очень настораживает. Последняя книга Светланы Алексиевич посвящена 1990-м годам, то есть ломке психологической, ломке физической и ментальной. Кого-то эта ломка укрепляла, и они находили себя в жизни, кто-то лез в петлю или спивался. Но мы как-то двинулись вперед. А теперь мы начинаем возвращаться назад, что настораживает. От этого возвращения, от ностальгии по Советскому Союзу становится страшно, поэтому и появился этот спектакль.

- Что именно из книги стало основой пьесы и почему?

- Для меня больная тема, когда сегодня начинают реабилитировать имя Сталина. Говорят о том, что он великий полководец, стратег, который выиграл войну и так далее, но при этом забывают, что десятки миллионов людей были уничтожены им. Меня это возмущает.

Я взял из книги отрывок о бывшем военном, который хотел жениться на девушке, чей дед работал во время репрессий в расстрельной команде. Когда этот парень, оставшись со стариком наедине накануне свадьбы, узнал об этом, он сбежал от этой хорошо обеспеченной семьи. Для меня шоком в истории деда стало то, что для расстрельщиков был отведен массажист, который делал им массаж указательного пальца. Вначале я хотел дать этот отрывок кому-то из актеров, но понял, что никто его не прочтет, так как нет этого возраста и нет той боли, которая есть у меня.

Мой герой говорит о том, как каждый палач дожил до почетной старости. Даже будучи "стахановцами" в таком деле, как расстрелы людей, они под суд не попали. Во мне это очень сильно откликнулось, я понял, что именно об этом мы должны говорить сейчас, даже кричать, чтобы не пришли к этому обратно. Этот материал Алексиевич был абсолютно созвучен моим мыслям.

- А жители Могилева, жители провинции, понимают, что именно вы хотите сказать? Они узнают себя?

- Скажу одно. Меня радует и удивляет то, что как только в афише появляется этот спектакль, билеты распродаются мгновенно. Правда, это малая сцена, рассчитанная на шестьдесят человек. Но, тем не менее: ведь материал жесткий, материал страшный. Люди приходят все равно. Значит, есть потребность такого откровения, разговора о том, что происходит вокруг.

- У Светланы Алексиевич сложные отношения с нынешней белорусской властью. Как руководство города отреагировало на премьеру?

- Что касается властей, то они, наверное, спектакль еще не смотрели, не было потребности. Но учитывая, что отыгран он был достаточное количество раз, они о нем слышали. Пока, постучим по дереву, не было никаких гонений, не было никакой цензуры. Спектакль, повторю, идет на малой сцене. Но я и готов работать со зрителем до ста человек, не больше. Были предложения ставить спектакль в большом зале, но мне нужно, чтобы зритель сидел в метре от меня. Тогда энергетика попадает, тогда мы вместе, мы обмениваемся энергиями. Это ведь монологи, и мне 40 минут нужно держать зал. На большой сцене формат моноспектаклей не работает.

- Светлана Алексиевич, по ее признанию, в своих книгах исследует "красного человека", пишет о "гомо советикус". А люди в нынешней Беларуси другие?

- Нет, человек не поменялся. Беларусь сегодня и есть "совок". Мы остановились, причем остановились в тех временах и никуда не движемся. Прикрываем свое существование пресловутой стабильностью, где обещано светлое будущее с зарплатой 500 или 700 долларов, а реально получаем 150-200 долларов. И все.

- По вашему ощущению, Светлана Алексиевич по достоинству оценена на родине?

- Судя по тому, что интернет просто взорвался после сообщения о Нобелевской премии, она, конечно, оценена. Это был всплеск радости, ею гордятся. Но, с другой стороны, о ней ведь в Беларуси мало знают. Многие восхищались тем, что их землячка стала лауреатом Нобелевской премии, но тут же признавались, что не знают ее творчества и лишь теперь пойдут искать ее книги. Хотя, на мой взгляд, именно по ее произведениям будут впоследствии изучать историю. Да, они субъективны, но в них прослеживается время. Историю, как мы знаем, любят переписывать. А эти книги останутся, как свидетельство, по которому можно будет понять, что за время это было на самом деле.