Почему немцы так боятся инфляции
2 февраля 2011 г.
Согласно исследованиям Еврокомиссии, немцы намного больше боятся инфляции, чем граждане всех остальных стран ЕС, хотя почти везде ее уровень выше, чем в Германии. По статистике поисковой машины Google, общее число запросов в интернете по таким ключевым словам, как "инфляция" и "защита от инфляции", в мире уменьшилось, а в Германии, наоборот, возросло. Причем в три раза за последние семь лет.
Опросы свидетельствуют, что за период с 1991 года доля немцев, сильно опасающихся инфляции, возросла с 34 до 76 процентов, хотя рост цен за эти годы снизился с 5 процентов в год фактически до нуля. Главная причина таких иррациональных страхов - историческая память нации, пережившей уникальную для промышленно развитых стран гиперинфляцию начала 20-х годов прошлого века.
Людей, лично помнящих, как это было, в Германии осталось немного - от силы 20 тысяч человек. Но почти в каждой немецкой семье из поколения в поколение передаются рассказы о разорившемся дедушке, покончившем с собой двоюродном дядюшке, бабушке, поменявшей фамильное бриллиантовое колье на мешок картошки и т.д.
4,2 триллиона за доллар
В августе 1923 года берлинский писатель и издатель Максимилиан Берн (Maximilian Bern) пошел в банк и снял со счета все свои сбережения - 100 тысяч марок. Этой суммы ему хватило ровно на один билет в метро. Приехав домой, он заперся в квартире, где позже его нашли умершим голодной смертью…
Гиперинфляция начала 20-х годов - эхо Первой мировой войны, которую кайзеровская Германия вела в кредит, рассчитывая вернуть долги после победы за счет порабощенных стан. Но вышло иначе. К прежним долгам прибавились репарации. Печатный станок работал безостановочно.
В октябре 1921 года марка была в сто раз дешевле, чем в августе 1914-го, в октябре 1922-го - в тысячу раз. Стандартная почтовая марка стоила в январе 1918-го 15 пфеннигов, 21 октября 1922 года - 6 марок, 31 января 1923-го - 50, 26 июня - 100, а 8 августа того же года - 1000 марок.
Но по-настоящему вскачь цены пустились только через несколько дней. Чтобы отправить письмо 7 сентября 1923 года, надо было заплатить уже 75 тысяч марок, 3 октября - 2 миллиона, 11 октября - 5 миллионов, а 3 ноября - уже 100 миллионов. Дальше счет пошел на миллиарды и триллионы. Число нулей на купюрах стремительно росло, печатались банкноты в 5 и даже в 100 триллионов. 15 ноября 1923 года за 1 доллар давали 4 200 000 000 000 марок.
Крестьяне в мехах
Хорошо было в Германии тем, у кого была американская валюта, почти всем остальным - плохо. Вместо свинины и говядины немцы стали есть собак. В конце 1923 года три четверти немецких детей страдали от истощения, почти половина - от туберкулеза и рахита.
На рынках за бумажные деньги, которые обесценивались за считанные часы, почти ничего не продавали. Продукты меняли на ширпотреб, мебель, украшения, бытовую технику. На гиперинфляции мгновенно разбогатели крестьяне. Литератор Оскар Мариа Граф (Oskar Maria Graf) так описывал в то время деревенскую жизнь: "В каждом крестьянском доме теперь есть граммофоны, пианино, персидские ковры, столовое серебро, фотоаппараты, кольца с бриллиантами, украшения и меха. Деревенские дети бегают по двору в шелковых рубашках". Вторая категория выигравших от гиперинфляции - собственники недвижимости, заложившие свои дома или купившие их в кредит. Нежданно-негаданно они одним махом рассчитались с банками. Но вот имевшие сбережения также внезапно обнищали, как и Максимилиан Берн.
15 ноября 1923 года правительство Густава Штреземана (Gustav Stresemann) провело денежную реформу, деньги обменяли по курсу 4,2 триллиона старых за одну новую марку, и гиперинфляция была остановлена.
Второй раз многие немцы лишились значительной части своих сбережений уже после второй мировой войны - в ходе денежной реформы 1948 года. Но та "финансовая экспроприация" не окрашена негативно. В памяти большинства немцев она отпечаталась как начало послевоенного экономического бума.
Пожилое богатое общество
Кроме исторических, во многом иррациональных психологических причин повышенный страх немцев перед инфляцией объясняется и причинами вполне объективными. Во-первых, это демографическая структура немецкого общества и рост продолжительности жизни. В 1970 году 30 процентов жителей Германии были моложе 20 лет, и только пятая часть - старше 60 лет. В прошлом году доля молодых уменьшилась до 18 процентов, а стариков возросла до 26,2. К середине нынешнего века, по прогнозам, почти 40 процентов немцев будут старше 60 лет, причем жить они будут значительно дольше. Считается, что количество немцев, которым 80 и больше, увеличится к 2050 году с сегодняшних четырех до 10 миллионов.
Чем старше общество, тем сильнее его страх перед инфляцией, ведь пенсионеры, в отличие от молодых людей, не могут начать все заново, лишившись своих сбережений.
Вторая объективная причина - размер этих самых сбережений. Не особенно страшна инфляция для тех, у кого на банковском счету к концу месяца ничего не остается. Ну, подскочат цены, так и зарплату прибавят. Немцам, однако, есть что терять в случае скачка инфляции.
К концу 2010 года общий объем частных денежных накоплений увеличился в Германии на 220 миллиардов евро и достиг рекордной суммы в 4,67 триллиона евро. В пересчете на душу населения это означает, что каждый немец от мала до велика располагает финансовым состоянием в 59 900 евро. Это, разумеется, среднестатистический показатель, но все равно примечательный. Причем самую большую долю этих средств - 38 процентов - немцы хранят на сберкнижках и срочных счетах. В ценные бумагах, акции и паи инвестиционных фондов вложены лишь 28 процентов. Остальное - в различных страховых полисах.
Эти среднестатистические 60 тысяч не просто НЗ, а деньги, на которые немцы твердо рассчитывают - как на первый взнос по ипотеке или на пусть и скромные проценты в дополнение к жиденькой пенсии. Будет обидно, конечно, если всех сбережений не хватит, например, на проездной билет в метро.
Автор: Никита Жолквер
Редактор: Глеб Гаврик