Пора валить по-белорусски

В конце 1990-х яркая, похожая на Мадонну, дерзкая и свободолюбивая героиня фильма "Хрусталь" Эвелина (Веля) Сорока диджеит на минских подпольных рейв-вечеринках среди советских памятников и мечтает уехать в Чикаго - на родину хауса. Но на пути у американской мечты есть преграда - для визы требуется доказать сильные связи с родиной. В ход идет приобретенная на стихийном рынке липовая справка от работодателя - фабрики по производству изделий из хрусталя. Номер телефона на справке указан неразборчиво, и Веля вносит в анкету ошибку. Чтобы ответить на звонок посольства и подтвердить существование "работодателя", она отправляется в глубокую белорусскую провинцию…

Трагикомедия "Хрусталь" - полнометражный дебют уроженки Минска Дарьи Жук, уехавшей в Америку в конце 90-х, но считающей себя белорусским режиссером. Фильм получил немало положительных отзывов, участвовал в кинофестивале в Карловых Варах, где прошла мировая премьера, получил гран-при Одесского кинофестиваля. Это первая номинация от Беларуси на премию "Оскар" за последние два десятилетия - что само по себе уже сенсация. Белорусы в 90-х и сегодня: какие они? Режиссер поделилась с DW своими наблюдениями.

DW: Почему вы решили обратиться к лихим 90-м?

Дарья Жук: Я услышала эту историю (с американским посольством - Ред.) лет десять назад от своей подруги. И мне казалось, что она не могла произойти ни в какое другое время. С другой стороны, это время, которое я лучше всего знаю, потому что я в конце 90-х начала ездить учиться в Америку. Это был ключевой поворотный момент, начало новейшей истории в Беларуси. Да, были лихие 90-е, был развал, но это было и время безграничных возможностей. Сейчас уже все устоялось и ощущение будущего совсем другое.

Ну и потом, Беларусь - белое пятно в плане кинематографии для западного мира. Казалось, что можно отрефлексировать это время и начать отсчет с 90-х…

- А почему нет кино о Беларуси, которое можно было бы показать на Западе?

- Просто в Беларуси нет системы, которая могла бы это кино генерировать. Была попытка сделать кино для внутреннего, белорусского зрителя, но без успеха. Здесь две крайности: считается, что это должно быть либо большое государственное кино, скажем, про партизан, либо коммерческий проект. Фестивальному авторскому кино средств не выделяли - его здесь очень боятся. Мне повезло, что удалось сделать независимое кино в обход этой системы, и доказать, что авторский взгляд на реальность интересен больше, чем белорусский экшн или хоррор.

- Помимо Беларуси фильм создан при участии США, Германии и России. "Беларусьфильм" подключился к работе чуть ли не в последний момент…

- Да, они очень хотели помочь, но мы не могли найти какую-то схему взаимодействия, потому что они очень зависят от министерства культуры. В Беларуси пока идет становление киносистемы, нет фонда кино. Но я рада, что они подключились.

- Последний раз на "Оскар" фильм от Беларуси был номинирован 22 года назад. Почему сейчас было принято такое решение?

- Просто есть какой-то шанс о себе заявить. Оттуда все и пошло.

- Вообще Беларусь представлена в этом фильме не с очень лестной стороны…

- А как представлена Россия в "Левиафане"? Если бы я сделала пропаганду, она бы никому не была интересна. Я же не говорю об отношении героини с властью, а говорю о ее отношении с обществом. Кроме того, белорусский оскаровский комитет состоит не из чиновников, а из режиссеров, дистрибьютеров, продюсеров.

- Вы как-то отметили, что "Хрусталь" - портрет вашего поколения. Каким оно было?

- Люди, которые рефлексировали, мучились вопросом, где быть, хотели уехать. Одновременно мы были дерзкими. Нам хотелось вызов бросить обществу в той или иной форме.

- "Пора валить" - проблема, актуальная и для России. А сегодня в Беларуси много желающих уехать в поисках счастья в другую страну?

- Это такая универсальная вещь. Американская мечта строится на этом. В США едут и итальянцы, и ирландцы… Я бы не ориентировалась на национальные особенности.

- Ну а что касается белорусов?

- Я посмотрела статистику. Cейчас как раз идет очередная волна эмиграции, по цифрам схожая с 90-ми. Но сегодня это не так категорично что ли. Тогда мы уезжали, думая, что навсегда. Сейчас есть интернет, легче поддерживать связь…

- Герои вашего фильма восклицают: "Здесь ничего никогда не изменится!" Они были правы? Вы часто бываете в Беларуси. Что вам бросается в глаза?

- С одной стороны, что-то меняется, с другой - власть же остается прежней. И даже если в Беларуси ничего не меняется, то меняется мировой контекст. Приход Трампа, революция в Украине, аннексия Крыма… В этом плане то, что происходит в Беларуси, мне кажется положительным явлением. Ты понимаешь, что этот неизменный статус кво - тоже жизненная позиция, причем довольно устойчивая.

- А сами люди меняются?

- Сами люди меняются. Здесь совершенно потрясающая молодежь - те, кому сейчас 20-22. Они на себе очень сконцентрированы, считают себя уникальными, как моя героиня, но я вижу, что это - просто какие-то совсем новые люди. Более воздушные, внутренне свободные. Мне они очень интересны.

- Веле Сороке в унылых реалиях 90-х было очень тесно. А сегодня в Беларуси легко быть тем, кем хочешь?

- Да, немножко легче. Публичное пространство для самовыражения действительно расширилось. Есть целые районы, где ты можешь пить кофе на улице, лежать на траве. В середине 90-х такого я даже себе представить не могла. Это быстро развивается, и можно придумывать себе поле деятельности.

- "Хрусталь" - копродукция. Какое участие в ней принимала Германия?

- В Германии мы получили грант от земли Гессен, нам дали возможность свести звук в ведущей студии звукозаписи Fundamental во Франкфурте. Мне посчастливилось работать с людьми, которым фильм очень нравился, хотя они были из другого культурного среза.

- В Германии фильм будет показан в ноябре на фестивалях в Брауншвейге и Котбусе.

- Немецкие фестивали боролись за право премьерного показа. Они очень хотят, чтобы мы туда приехали. Нас очень звали на goEast, но мы еще не были готовы.

- В вашей биографии фигурирует Немецкая академия кино и телевидения в Берлине (DFFB)...

- Во время учебы в Колумбийском университете была возможность поехать в другую школу. С DFFB как раз была программа обмена. Там я записалась на семинар "Сцены о любви" и даже сделала короткометражную работу про туриста, который ищет приключений. Небольшая зарисовка с немецкими актерами.

- А что-то от немцев как режиссер вы для себя переняли?

- Я была поражена их свободой интерпретации. Новая немецкая волна не сильно ориентируется на зрителя. Для меня это был глоток свежего воздуха. Потому что американская школа очень консервативна, сильно зажата в рамках, что кино - для зрителя, поэтому оно должно следовать определенным правилам. DFFB - более экспериментальная школа. Я прямо увидела другой мир.

Смотрите также: