Нео Раух: "сомнабулический режиссер собственного театра"

Вероятно, не будет преувеличением назвать Нео Рауха самым значительным из современных живописцев Германии, хотя отношение критики и арт-рынка к нему колеблется с нездоровой амплитудой. Его называют то "великим и непревзойденным", то "эклектичным и подражательным", а то и вообще говорят: "Надоел, все время одно и то же". То к его галеристу Герду Харри Любке (Gerd Harry Lybke) выстраивается очередь длиной в десять лет (из зыбкого расчета, что художник будет производить по картине в месяц), то арт-агенты сетуют на перепроизводство "раухов" и заоблачные цены снижаются в демпинговые два-три раза (то есть с четверти миллиона до нескольких десятков тысяч евро).

Пророк в своем отечестве

К пятидесятилетию художника в Лейпциге и Мюнхене открываются две крупные ретроспективные выставки его работ – точнее, одна грандиозная выставка, состоящая как бы из двух частей. Уже это одно доказывает, что глава "Нео Раух" вписана в историю искусства. Он - не только самый яркий представитель так называемой "новой лейпцигской школы", но и ее создатель.

Синтез академической школы (давно утраченной на Западе, но законсервировавшейся в соцреализме, в частности, в Лейпцигской художественной академии) и почти старомодного сюрреализма, воспринимаемого не только как художественная эстетика, но и как мировоззренческая данность (пресловутый "сюр" нашей жизни), составляют визуальный фундамент "новой лейпцигской школы" (Neue Leipziger Schule). Дальше путь для трактовок свободен: в поиске аналогий критики набредают и на русский авангард двадцатых годов, и на восточногерманский пропагандистский плакат 70-х, и на американские комиксы, и на японскую мангу.

Вдыхая мир

Из биографических фактов о Нео Раухе принято знать следующее: родился в 1960 году в Лейпциге, потерял обоих родителей в возрасте четырех недель. Его растили дед и бабушка (которым, правда, на момент усыновления было соответственно 49 и 39 лет). Дед и отец Нео Рауха, каждый в свое время, учились в Лейпцигской высшей школе графики. Там же учился и он, а затем несколько лет преподавал. Большой успех пришел к Нео Рауху в 90-е годы.

Стратег его успеха - Герд Харри Любке, владелец художественной галереи "Eigen + Art". В эпоху "разгула концептуализма" Любке начал продвигать Рауха сперва на американском, а затем и на европейском рынке. Раух женат на художнице Розе Лой (Rose Loy), с которой делит не только дом в идиллическом местечке под Лейпцигом, но и мастерскую в бывших цехах давно закрытой прядильной фабрики в лейпцигском пригороде Плагвиц. Каждый день Раух ездит на работу на велосипеде (десять километров). Принципиально не работает по выходным. Любит готовить. Ненавидит давать интервью. Некоторые вопросы - например, о связи его искусства с социалистической эстетикой - приводят Рауха в такую ярость, что он отказывается продолжать разговор. Он считает, что об этом говорят просто потому, что вырос и сформировался как художник в Восточной Германии. Если бы эти картины были созданы где-нибудь в Бельгии или в Англии, никому не пришло бы в голову мыслить в этих категориях.

Картины Рауха фигуративны - то есть, на них изображены, и изображены в довольно академической манере, "понятные" предметы: дома, заводские трубы, люди. Но композиции, составленные из этих предметов, абсурдны, гротескны, жутковаты. Художник подчеркивает: "Я не журналист и не сказочник. Я чувствую себя рассказчиком. Мои картины имеют явную повествовательную структуру. Мне все понятно, когда я стою перед такой картиной. Иногда я даже спрашиваю себя: не слишком ли здесь все ясно?"

Уединение на мраморных утесах

Нео Раух не жалует трактовки и трактовщиков, а сам говорит, как и рисует: ярко, фигуративно и - загадочно. Цитата: "Взвихренным массам плебса, кошмарным процессам в подлеске человеческих извращений я могу противопоставить лишь благоухающее парфюмом уединение на мраморных утесах моего сознания, зиждящегося на отложениях из культуры и знания"

"На мраморных утесах", - так называется антиутопический роман немецкого писателя и философа Эрнста Юнгера (Ernst Jünger), в котором описывается декаданс традиционного общества западного образца. Закат или странный, зловещий восход - еще один "элемент", часто встречающийся на картинах Рауха. "Я дышу так, как свойственно дышать только мне, я вдыхаю мир и "выдыхаю" его через кончик моей кисти, - говорит он. - Таким образом, это мир снова, уже в трансформированном качестве, становится видимым. Мне ясно, что, скажем, на этом полотне мне нужна компания крепких парней в совершенно анахронических костюмах, а именно - в доспехах, на фоне горящих или, по меньшей мере, беременных грядущим несчастьем, зловещих индустриальных ландшафтов. Как только мне ясно, что это так, я могу начинать рисовать. С этого момента я - всего лишь художник, сомнамбулический режиссер собственного приватного театра".

Смотрите также: