Немцы не сразу увидели за поражением освобождение

В Германии ежегодно отмечают день окончания второй мировой войны на протяжении полувека. Варианты различных толкований этого исторического события сами по себе уже стали предметом изучения для историков. В Западной Германии отмечать восьмое мая начали с некоторой задержкой и довольно долго не могли выработать подходящую процедуру. В Германии Восточной, в которой тон задавал Советский Союз с этим было проще и линия была прямой и однозначной. В мае 1955-го диктор государственного радио ГДР вещал:

"Через несколько мгновений, уважаемые радиослушатели, начнется торжественный государственный акт правительства Германской демократической республики, который положит начало торжествам по случаю десятой годовщины освобождения".

Праздничным и нерабочим день восьмого мая стал в ГДР даже еще раньше, уже в 1950-м году. И с самого начала в этот день проводились помпезные государственные акты в честь дня окончания войны. В десятую годовщину премьер-министр Отто Гротеволь сформулировал официальную государственную линию, которой надлежало следовать всем:

"Сегодня это знает весь мир, что именно советский народ, жертвуя собой в ходе Великой Отечественной войны, спас цивилизацию Европы от фашистских преступников!"

Шиллер спас положение

Линия осталась в ГДР неизменной на десятилетия. В Западной Германии в десятую годовщину окончания второй мировой войны на первом плане оказался другой юбилей – сто пятьдесят лет со смерти Фридриха Шиллера. Об окончании войны напомнил разве что председатель бундестага Ойген Герстенмайер, и то - в радиообращении: "Нет никаких сомнений, что не тысячи, а сотни тысяч немцев, руководствуясь благородными мотивами, желая блага отечеству, оказались в числе последователей Гитлера".

Тезис о совращении немецкого народа, ему же вышедшем боком, был тогда общепринятым. Это была и своего рода реакция на обвинения в том, что немцы виноваты все сообща. И хотя сами западные союзники так не считали, проводимую ими денацификацию понимали именно так, как обвинение в коллективной вине. Герстенмайер критиковал союзников, но не снимал вины и с немцев: "Есть, однако, и осознанное, намеренное отрицание взаимосвязи вины и ответственности, граничащее с искажением истины. С таким подходом никто в Германии не имеет права мириться".

Раскол Германии

Позже официальной в Западной Германии стала точка зрения, что такое, дескать, не должно повториться – "никогда снова". Прежде, однако, дата окончания второй мировой войны оказалась на линии фронта войны холодной. Канцлер Людвиг Эрхард восьмого мая 1965 года: "Если бы поражение гитлеровской Германии ознаменовало собой конец бесправия и тирании во всем мире, тогда у всего человечества было бы достаточно оснований праздновать восьмое мая как день освобождения. Все мы, однако, знаем, насколько далека от этого наша реальность".

Реальностью был раскол Германии. Тем не менее, в 1970-м году, по случаю четвертьвекового юбилея окончания войны, состоялось первое по такому случаю торжественное заседание бундестага.

Пятнадцать лет спустя западногерманская политическая элита сделала еще один шаг на пути переосмышления нацистского прошлого. Канцлер Гельмут Коль в апреле 1985-го по случаю годовщины освобождения концлагеря Берген-Бельзен сказал, в честности: "Крах национал-социалистической диктатуры восьмого мая сорок пятого года стал для немцев днём освобождения". А две недели спустя федеральный президент Рихард фон Вайцзеккер в своей ставшей знаменитой речи на торжественном заседании бундестага поправил канцлера: "Восьмое мая было, - а не стало – днем освобождения. Этот день освободил - освободил нас всех - от человеконенавистной системы национал-социалистической диктатуры".

А грядущим поколениям немцев фон Вайцзеккер завещал: "Для нас важно, чтобы память об этом оставалась в нас самих - в наших мыслях и чувствах".