Стивен Фрай: можно ли любить Вагнера?

Музыка Рихарда Вагнера (Richard Wagner) восхищает и пугает. Это имя произносят с отвращением те, кто не может забыть: одним из поклонников композитора был Гитлер. И даже если сам Вагнер к моменту его апроприации нацистами давно лежал в могиле, его собственная юдофобия - неоспоримый факт, документально подтвержденный его собственными памфлетами. Впрочем, и без поправки на идеологию Вагнер - это не самая легкая духовная пища. Но так уж ли неприступен Вагнер? Оказывается, нет.

Документальный фильм "Вагнер и я" ("Wagner & me"), который снял британский режиссер Патрик Макгради, пробуждает интерес к Вагнеру даже у человека, который лишь поверхностно знаком с наследием композитора и привык взирать на феномен Байройта, где проходит ежегодный вагнеровский фестиваль, как на неизбежное зло музыкального мира. Столь чудесное воздействие этого фильма объясняется просто: на экране солирует в качестве гида-экскурсовода по музыкальной империи Вагнера известный британский актер и писатель Стивен Фрай, который "подсел" на Вагнера еще в детстве. Фрай ведет за собой зрителя с таким заразительным воодушевлением, что тому не остается ничего иного, как срочно встать в очередь на Байройт, и даже ждать неизбежные семь лет (это в среднем), чтобы получить билеты на спектакль.

За кулисами театра

Сам Стивен Фрай до съемок этого документального фильма в Байройте не бывал. Но эйфория вагнерианца не наиграна, даже если поначалу и складывается впечатление, что телячий восторг Фрая преувеличен. Как малое дитя, оказавшееся в лавке со сладостями, безупречных манер джентльмен светится от счастья, потирает ладони и едва не облизывается при виде вагнеровских памятных мест и реликвий. Ему предоставили на время съемок полную свободу перемещения по театру, в котором как раз в разгаре была подготовка к сезону, и он этой свободой с нескрываемым удовольствием пользуется. Из костюмерной переходит в гримерную, из репетиционного зала - в машинно-декорационный цех, а оттуда в оркестровую яму и на сцену, на которой впервые полностью поставили "Кольцо".

Изучив театр вдоль и поперек, Стивен Фрай встречается с правнучкой композитора, которая руководит фестивалем в Байройте в тандеме со своей сводной сестрой. Безумно занятой или, по крайней мере, производящей такое впечатление Еве Вагнер (Eva Wagner) было явно не до британского гостя. Но Фрай не отпускает ее, а после сумбурного интервью пожимает ей руку и произносит с неподдельным счастьем в глазах: "Я прикоснулся к Вагнеру!"

По следу Вагнера

Впрочем, не только ирония отличает этот документальный фильм от пресных телевизионных биопиков. Стивен Фрай - еврей, его родственники погибли в Освенциме. Поэтому неизбежен вопрос: а имеет ли он право восторгаться тем композитором, которым восторгался Гитлер? И нет ли в наследии Вагнера чего-то такого, что делает невозможным поддаваться соблазну раствориться в музыке, закрывая глаза на биографию? Этот серьезный и даже трагический подтекст и объясняет присутствие "я" в названии фильма. Сомнения Стивена Фрая столь же искренни, как и его восторг: разве может автор "Кольца" и "Тристана и Изольды" быть расистом?

Следуя ключевым вехам вагнеровской биографии, фильм переносит зрителя из Байройта в Швейцарию, где юный Вагнер провел двенадцать лет в добровольной политической ссылке. Затем в окрестности Мюнхена, где король баварский Людвиг, страстный почитатель музыки Вагнера и его щедрый меценат, избавил композитора от долгов и обеспечил ему неограниченную свободу творчества. "Побольше бы таких меценатов", - констатирует Фрай.

Любить или не любить?

А вот одним поклонником Вагнера могло бы быть и поменьше. Гитлер в хорошем настроении насвистывал мелодии Вагнера, обязывал давать "Майстерзингеров" накануне партийных съездов в Нюрнберге, и, возможно, саму идею проведения зловещих массовых шествий подсказала ему опера Вагнера. Кроме того, "фюрер" был желанным гостем в Байройте…

В России, куда съемочная группа тоже заехала по следу Вагнера, выступавшего в Петербурге с неизменным аншлагом, Стивен Фрай беседовал с Валерием Гергиевым, дирижирующим "Валькирией" и "Золотом Рейна" в Мариинском театре. "Если Вагнера ставят в Санкт-Петербурге, после всего, что произошло во время Второй мировой войны, - сказал британском визитеру маэстро, - то его можно ставить в любой другой стране мира".

Обнадеженный, но еще не избавившийся от сомнений Стивен Фрай наносит еще один визит - в Лондон, к Аните Ласкер-Вальфиш (Anita Lasker-Wallfisch). Подростком она попала в лагерь смерти Освенцим и уцелела только потому, что в оркестре заключенных, которые ублажали слух надсмотрщиков ("Нет, не музыкой Вагнера", - отвечает она на вопрос Фрая), как раз не хватало виолончели. Так что же: можно ли любить Вагнера? Как можно любить этот "грохот"? - отвечает седовласая дама. Но, что касается музыки вообще, то она выше политики и идеологий.

На протяжении полутора часов, что продолжается фильм, Фрай пытается смыть огромное грязное пятно нацизма и антисемитизма с прекрасного гобелена вагнеровской музыки. Это оказалось невозможным, но разве гобелен виноват в нанесенной ему порче?