Моббинг и молодежь. Проблемы юных сотрудников

«Моббинг» - этот англицизм прочно прижился во многих языках. И в русской, и в немецкой речи это слово слышится все чаще и чаще, и в разговорах приятелей, и в беседах коллег, и в средствах массовой информации. Для тех, счастливых, которые еще находятся в неведении: в переводе с английского глагол «to mob» означает «гневно обрушиваться на кого-то, грубить, нападать, атаковать». «Ад – это другие» писал выдающийся французский автор Альбер Камю. Конечно, иногда часть вины несет и сам пострадавший, но отношении моббинга афоризм Камю, ставший названием одноименной пьесы, применим на все сто. Немецкий Федеральный суд по трудовым спорам дает такое определение «моббингу»: «систематическая враждебность, придирки или дискриминация сотрудника начальством или остальными коллегами». Вот именно о несправедливости, о грубости, об ущемлении прав и достоинства человека на рабочем месте и тех, кто наиболее часто попадает под удар, о сотрудниках без опыта работы, то есть, о молодых, и пойдет сегодня речь. «Моббинг и молодежь» - такова тема нашей программы сегодня.

В своих передачах мы часто говорим о том, как сделать карьеру. Сегодня же мы поговорим об обратной стороне медали, о том, как порой приходится расплачиваться за желание пробиться в жизни.

Согласно опросу журнала «Junge Karriere» с моббингом сталкивались 70 процентов тех, кто когда-либо работал. Анита – одна из таких:

В отношении меня моббинг проявлялся в том, что коллеги перестали со мной разговаривать, помогать мне. В такой ситуации ты себя чувствуешь просто ужасно, потому что никто не хочет иметь с тобой дело, люди изолируют тебя, оставляют наедине с самим собой. Вроде бы ты в коллективе, и в то же время – ты один, в одиночку работаешь, сам все организуешь, и тебе не только не помогают, но еще и ставят подножки.

С моббингом 23-летня Анита столкнулась, когда пришла работать в лабораторию, где она должна была защищать диплом. Почему же симпатичная, скромная сотрудница вызвала такую неприязнь у своих коллег?

Когда я только пришла, то сразу нашла общий язык с коллективом, мы очень хорошо понимали друг друга, но потом, я подружилась с коллегой, с которым раньше была лишь в приятельских отношениях. Проблема была в том, что он был «белой вороной». Лидер лаборатории – девушка, уже защитившая кандидатскую, и находившаяся, соответственно, на позицию выше нас всех, - ненавидела моего приятеля. Ее ненависть перекинулась на меня, она перестала со мной здороваться и вслед за ней меня стали игнорировать и остальные коллеги, находившиеся под ее влиянием. В общем, проблем у меня стало более чем достаточно.

А как твой шеф воспринял ситуацию?

Да шеф вообще не понял, что произошло. Он не слишком много общался с нами, с сотрудниками. От его внимания, правда, не скрылось, что мы образовали две группы. При этом моя группа была очень маленькой: там была я, да мой приятель-аутсайдер, и еще одна девушка, которая вскоре перевелась в другой институт – она не выдержала столь гнусной атмосферы. Потом приятель, которому кстати, интриги коллег были до лампочки,

уехал работать в Америку. Я осталась одна против всех остальных сотрудников, плюс к тому - шеф давил на меня, чтобы я быстрее сдала ему работу. В общем, когда к моббингу со стороны коллег присоединилось еще давления шефа, ситуация стала вообще невыносимой.

То есть, твой шеф, так сказать, присоединился к группе «гонителей»?

Нет, он не имел с этим дела, но мой шеф преследовал исключительно собственные интересы. То, что твориться в коллективе, его не интересовало. Он заметил, что я стала работать хуже, чем ему бы хотелось. Он упрекал меня в том, что я не спрашиваю совета и помощи у более опытных коллег. Я сказала, что пыталась – но они со мной не разговаривают, не желают мне помочь, но начальник пропустил это мимо ушей. Моему шефу, на самом деле, было на это просто наплевать.

Ты начала в тот момент сомневаться в себе, в своей проф.пригодности?

Да, немного. Так как в начале я не могла добиться результатов в своем эксперименте. Старший сотрудник, который по идее должен был мне помогать, дружил с лидершей группы. Он говорил, что эксперимент должен удаться, что я постоянно делаю ошибки, что это моя вина, если ничего не выходит, что я никуда не гожусь, не умею работать и так далее, в том же духе. В итоге, правда, выяснилось, что эксперимент не мог удаться в принципе, так как сам старший сотрудник перепутал и дал мне не те материалы. Я сама это выяснила, и уже начав работать с правильными материалами, добилась хорошего результата. Правда, расположения старших товарищей мне это не вернуло.

А чего добивались твои коллеги?

Они хотели, чтобы я ушла. Чтобы после диплома я не вздумала остаться в этой лаборатории для работы над кандидатской. Хотели, чтобы я исчезла. Вся проблема в том, что если ты остаешься один, если на твоей стороне не так много людей, бороться очень трудно. Я попыталась честно обсудить ситуацию с лидером лаборатории. Но она сделала вид, что в наших отношениях все в порядке и нет никакого моббинга и, что я сама все придумала. Это ещё один способ мобберов – давить на жертву психически, утверждая, что ничего не происходит. Теперь я знаю - нет никого смысла разговаривать с мобберами, искать с ними пути примирения. Это мой личный опыт. Я пришла к этому выводу, после того, как пережила преследования.

Значит, единственная возможность – уйти с работы?

Нет. Я могла бы остаться на своем прежнем рабочем месте. Но ситуация все равно продолжала быть напряженной. При этом ты ужасно себя чувствуешь, страдает твоя работа, со временем стресс накапливается, ты становишься все более нервным, чувствуешь себя подавленно, в конце концов, страдает твоя психика. Поэтому я решила уйти, ради собственного здоровья. Решила искать место работы, где мне было бы лучше и комфортнее.

Анита написала свою работу и сдала диплом досрочно. И хотя шеф предлагал ей остаться, она решила поберечь нервы и уйти. И это при том, что место со стипендией аспиранту сегодня найти все труднее. Но лучше пойти на риск, чем терпеть этот ад еще несколько лет. Кстати, психологи в подобной ситуации, как Анитина, советуют именно поменять место работы. Более полугода Анита рассылала резюме, заявки, разъезжала по разным городам в поисках подходящего места. У нее пропала возможность оплачивать квартиру , пришлось переехать обратно к родителям. Когда очередная попытка устроиться на работу вновь срывалась, Анита впадала в отчаяние, но она ни разу не пожалела, что ушла с прежнего места. Сейчас вот уже месяц, как она трудится на новой лаборатории – пока никаких прогнозов относительно будущих отношений с коллегами Анита делать не решается, но в ее лаборатории сотрудники дружелюбны, а начальница все время интересуется у своих молодых подопечных, не требуется ли им какая-либо помощь. Прежняя лаборатория, тем временем, растеряла талантливые кадры. Вот Вам, кстати, предостерегающий огонек на будущее – если на предприятии, куда Вы хотите устроиться, большая текучка кадров, сотрудники постоянно сменяют друг друга, то вряд ли на такой фирме царит благожелательная атмосфера. Здесь либо царствуют мобберы, либо платят мало, а работать приходится сверх всякой меры. Вообще, если говорить о потерях, то в материальном плане от моббинга страдают не только сотрудники, теряющие место, но и сами работодатели: в Германии ущерб доходит до 50 миллиардов евро в год. Именно в такую сумму выливаются расходы на поиск новых сотрудников, на терапию жертв моббинга, часто и долго болеющих, на выплату пособий по увольнению и так далее. Начальник, выживающий нелюбимого сотрудника или попустительствующий притеснениям в своем коллективе, чаще всего не выигрывает, а теряет. Между тем, количество случаев моббинга растет: сейчас в Германии от несправедливого отношения на работе страдают 1,5 миллионов человек. Ухудшающаяся экономическая ситуация провоцирует жесткую конкуренцию и «борьбу за выживание» среди коллег. А когда в эту борьбу вмешивается шеф – выжить практически невозможно. Так произошло с молоденькой журналисткой Петрой. Она имела неосторожность в какой-то момент высказать свою точку зрения, которая противоречила взгляду шеф-редактора. После этого все и началось:

Было устное распоряжение – не хочу называть это приказом – но распоряжение от шефа редактору моего отдела: вытеснить меня из редакции. Что он и сделал с превеликим усердием. А между тем, раньше мы прекрасно срабатывались с моим редактором. Но он закрыл на это глаза, он выдавил меня, просто, ради собственной карьеры!

В общем, можно себе представить отчаяние Петры. Раньше ей поручали ответственные задания, ее ценили, хвалили ее статьи, они получали положительные отклики. И вдруг, в один момент все переменилось – интересные темы уходили к другим журналистам, материалы Петры перестали ставить в выпуски, их просто не брали. Предлог всегда был размытым, не конкретным, на который и возразить-то ничего невозможно: статья «непрофессионально написана» или «недостаточно продумана» или «просто скучна». Все эти упреки подходят под определение «вкусовщина» и никакого отношения к профессионализму не имеют. Но сами знаете, когда ты молодой, то принимаешь все слишком близко к сердцу: так и Петра пыталась стать еще лучше – но без толку: коллеги ее больше не хвалили и шеф-редактор не смягчился:

Мне потребовалось довольно много времени, чтобы распознать истинную причину моих провалов, понять, что надо мной просто издеваются. А до того я изводила себя тысячью вопросов: что во мне не так? почему я делаю все плохо? В такой ситуации думаешь, что все дело в тебе, перебираешь в уме случаи, когда допустила какую-либо оплошность, что-то не правильно назвала, написала? В общем, мне потребовалось 2 месяца, чтобы понять – это осознанная стратегия поведения моих коллег. А раньше мы ведь так хорошо ладили!

Около трети своей жизни среднестатистический человек проводит на работе. Стресс и угнетенное состояние психики не проходят за стенами офиса, их несешь с собой, домой. Страдаешь сам, под удар попадают твои близкие... В Германии, согласно исследованиям двадцать процентов самоубийств происходят из-за моббинга. Чтобы дело не закончилось трагедией, специалисты советуют своевременно обращаться за консультацией к психологу или же излить душу священнику, родственникам или друзьям, в конце концов. Кроме того, специалисты советуют не перечить шефу: он начальник, значит – прав. Будете диктовать условия, когда сами доберетесь до соответствующей ступени карьерной лестницы. Если конфликт уже случился, то необходимо проявлять повышенную бдительность, трижды проверять и перепроверять свою работу. Никогда не оправдаться, а требовать конкретных фактов: где, что и как было сделано неправильно. Кроме того, психологи говорят о необходимости иронизировать над мобберами. В теории звучит неплохо, на практике же молодым да неопытным сотрудникам редко удается воспользоваться всеми этими советами. Так и юной журналистке Петре пришлось покинуть редакцию. Ей ещё повезло, у нее были деньги, чтобы нанять адвоката. В результате Петра получила хорошую характеристику и выходное пособие. И все же отойти от шока полностью она пока не смогла:

Тяжело было выдержать – этот моббинг продолжался больше года. Но хуже всего – разочарование в людях. Люди, с которыми ты раньше работал, и хорошо работал, с радостью, не только не пришли ко мне на помощь, они еще и выдворили меня, выполняя приказание шефа. И по-человечески это очень больно.

Если Вы, молодые карьеристы, вдруг оказались в подобной ситуации, попытайтесь прислушаться к советам опытных людей или психологов, боритесь, но если чувствуете, что силы на исходе, уходите с работы. И не сомневайтесь в себе, ведь моббинг ничего общего с Вашими способностями не имеет. И еще помните – Вы не один. Под прессинг попадают миллионы таких же как Вы. Попытайтесь взглянуть на происходящее как на закаливающую процедуру: в следующий раз будет уже легче! Удачи!