Луц Жехак: Закон о языке в Таджикистане – хороший, но есть возможности его улучшить

Мало кто предполагал, что первый день работы таджикских парламентариев окажется таким плодотворным. 1 октября после бурных дискуссий народные избранники большинством голосов одобрили законопроект "О государственном языке". Этот документ в нынешнем году вызвал немало споров среди самых разных экспертов как внутри Таджикистана, так и за рубежом. Свою оценку языковой инициативе таджикистанских властей дает профессор кафедры Центральной Азии Университета имени Гумбольдта в Берлине Луц Жехак (Lutz Rzehak).

Deutsche Welle: Вы хорошо знакомы с пока еще действующим законом о языке в Таджикистане, который был принят 20 лет назад. Действительно ли тот документ настолько устарел, как считают таджикские депутаты, что не может выполнять в полной мере функции правового поля, в котором таджикская словесность может успешно развиваться?

Луц Жехак: Таджикский язык для таджикоязычных людей всегда имел огромное значение. Он является основой их идентичности. Не надо забывать и о том, что Таджикистан был первой советской республикой, где еще в советское время приняли закон о языке. Все другие республики следовали таджикскому примеру. Да, это все сейчас в прошлом. Но сегодня одно дело объявить язык государственным, а другой вопрос – делать его государственным.

- Что вы имеете в виду?

- Первый закон о языке был принят в 1989 году и тогда учитывались советские реалии, национальный состав населения Таджикистана. И вот спустя 20 лет нужно подводить итоги. А их можно подводить по-разному. Поскольку я являюсь по своей научной специальности экспертом по таджикскому языку и сотрудничаю с Институтом таджикского языка и литературы имени Рудаки Академии наук Таджикистана, то попробую дать свою оценку. У меня, например, была такая идея еще два года назад - организовать конференцию на тему закона о языке 1989 года.

Пусть это был бы региональный форум, ведь в Таджикистане проблемы с языком - идентичные с соседними странами. Но, очевидно, в Душанбе уже подвели итоги и приняли решение, что настало время перевода всего делопроизводства на таджикский язык. Это очень смелая цель в национальном государстве, и она является естественной. Но новый закон может представлять трудности для таджикоязычного населения. Я часто встречаюсь с людьми, которые работают в аппарате президента Таджикистана, разных министерствах, когда заполняю какие-нибудь бумаги, спрашиваю: на каком языке в ведомствах пишут заявления. И сотрудники некоторых министерств мне говорят: "Да, мы сначала пишем на русском языке, потом переводим на таджикский".

Поэтому цель властей действительно смелая. Не было бы этой цели, может быть, это ситуация и не менялась бы, и все делопроизводство так и осуществлялось на русском. Выражая какое-то беспокойство по поводу трудностей с новым законом, не следует забывать, что Таджикистан состоит не только из Душанбе, где таджикоязычное население хорошо владеет русской словесностью, есть и другие города и районы. Там русским языком владеют уже немногие. И вот как раз, этот новый закон этим людям на пользу. Им легче будет оформлять юридические документы на таджикском языке. На хорошем ли, на плохом ли уровне знаний словесности, – но они будут стараться писать на государственном языке. А со временем многие проблемы исчезнут.

- А какой вы видите судьбу русского языка, ведь в новом законе русский язык больше не упоминается как язык межнационального общения. Не получится ли так, что со временем русский просто-напросто утратит свои позиции среди населения?

- Я бы таджикам советовал не забывать давнюю традицию этого региона – многоязычие. Конечно, всегда лучше знать два и даже три языка. Так что развитие родного языка не должно быть в ущерб другим языкам, которые здесь распространены. Я думаю, русский не затеряется, потому что если смотреть на таджиков, которые владеют русским языком, сразу становится видно, что они знают ценность этого и они знают ценность знаний русской словесности. Поэтому, я не думаю, что объявление таджикского языком делопроизводства автоматически будет в ущерб русскому.

- Вы очень уверенно делаете такой прогноз…

- Да. Вот в Германии, например, тоже, делопроизводство ведется на немецком языке, но, тем не менее, все понимают, что для карьеры, для учебы нужно знать английский. И в Таджикистане русский язык может играть такую же роль.

- Один из пунктов нового закона о языке касается науки, языком научных исследований объявляется государственный язык. Но утверждение научных званий таджикистанцев осуществляется Высшей аттестационной комиссией (ВАК) России и этим же органом выдается диплом российского образца. Как же быть в этой ситуации – открывать собственный ВАК или ученым одновременно писать работу на двух языках?

- Здесь могу вам привести другой пример, уже из Армении. У меня в Ереване есть хороший коллега-иранист. Лет 10 назад он писал свою кандидатскую диссертацию. По закону, молодой ученый был вынужден писать диссертацию на государственном, армянском языке. Там существует такой же закон, что приняли сегодня в Таджикистане. И вот ситуация – мировая иранистика, к сожалению, не принимает диссертацию моего армянского коллеги. У него уже нет сил самостоятельно переводить теперь работу либо на русский язык, либо на английский. И человек страдает от этого. Он теперь даже хочет утвердить вторую тему кандидатской диссертации и писать работу где-нибудь за границей. Цель – чтобы его воспринимали как серьезного ираниста. Это, конечно, нужно осознавать.

Если люди видят свой научный мир только внутри границ Таджикистана, тогда такое решение разумное. Но, к сожалению или к счастью, сегодняшняя наука – она глобальная. Ученые всегда стремятся иметь контакты с коллегами в других странах. Таким образом, если труды, к примеру, по биологии или химии будут писаться только на таджикском языке, их авторам будет трудно представлять свои взгляды другим ученым.

И вот еще один пример, теперь уже из Западной Европы. Немецкий язык сегодня не является мировым языком в научной среде, разве что только в области философии. Другая страна – Швеция. Шведский язык – хороший язык, он обладает всей терминологией, которая нужна для того, чтобы писать научные труды, как по естественным, так и гуманитарным наукам. Так вот в Швеции можно проводить научные исследования либо на шведском, либо на английском языках. То есть там предлагается альтернатива и в этой ситуации человек сам волен выбирать. Насколько я знаю шведских специалистов-востоковедов и гуманитариев, они предпочитают работать на английском языке. Так что крупные политические мероприятия иногда переживают детские болезни, и, может, вот этот пункт в таджикском документе о языке и является детской болезнью. Закон о языке хороший, но можно его улучшать.

- В республике не хватает качественных учебников по таджикской словесности, мало словарей и прочей учебной литературы. Только сейчас начинается работа над словарями терминов. Не получится ли так, что новый закон, едва родившись, столкнется с очень серьезными препятствиями и будет выполняться неэффективно?

- Совершенно верно. Для того, чтобы осуществить этот закон, нужно не только развивать терминологию. Требуется языковое планирование. Языковое строительство можно разделить на две сферы. Первая – статусное планирование. Это чисто юридические шаги и они сегодня в Душанбе приняты. В новом Законе определили, где таджикский язык должен функционировать и где допускаются другие законы. Вторая сфера – корпусное планирование. Оно предполагает строительство того корпуса государственного языка, который позволит языку выполнить свою функцию.

Сюда входит не только развитие лексики, терминологии, но и развитие стандарта языка. И тут относительно таджикского языка могут возникать некоторые вопросы. Если так важно, чтобы язык использовался всеми жителями Таджикистана, а здесь живет не только таджикоязычное население, необходимо создавать условия, чтобы эти люди могли изучать язык. Вы правильно отметили, что нет качественных учебников, например, для русскоязычного населения. Я хочу добавить – нет учебников таджикского языка для иностранцев.

- А как иностранцам учить таджикский в таких условиях?

- Учебников для иностранцев действительно нет. В Таджикистане действуют разные иностранные организации, и они ко мне очень часто обращаются с просьбой найти им хорошего преподавателя таджикского языка. Да откуда же я их возьму? Здесь все думают, что если я хорошо владею таджикским языком, я могу его еще и хорошо преподавать. Но я говорю - извините меня. В России в университетах есть такой специальный предмет "русский язык как иностранный". В Германии в вузах есть предмет "немецкий как иностранный".

Даже в Иране уже давно поняли, что персидский язык, фарси, должен преподаваться иностранцу иначе, чем иранцу. Есть в Тегеране специальный институт для иностранцев, которые хотят изучать персидский язык. Иранцы даже свою методику разработали. Это все, конечно, в Таджикистане нужно делать, коль уж объявили язык национальным. Думаю, государственный язык – это не только декларативная часть, но и работа, которая требует немалых усилий и ресурсов. Я с радостью запомню тот день, когда в одном из таджикистанских университетов откроется кафедра таджикского языка как иностранного.

- А у Вас, учитывая ваши знания таджикского, персидского, русского, немецкого и английского языков, нет желания написать такую книгу, разработать методику преподавания таджикского, как иностранного? Предположим, Вам предложат этим заняться в Душанбе...

- Я уже написал один такой учебник в Германии. Если будут желающие из числа немецкоговорящих граждан заняться таджикским, для них существует программа. Но разработка языковых учебников, можно полагать, это не только вопрос гордости, это, прежде всего, необходимость. Таджики сами должны этим заняться. Я живу в Германии и не могу этим заниматься в Душанбе. На деле книгами, словарями, учебными программами, методикой должны заниматься квалифицированные таджикские преподаватели. Тем более, это ведь прибыльное дело. Такие курсы, как правило, платные. Они ведь могут стать хорошим источником дохода для факультетов таджикского языка, если, конечно, подойти к работе квалифицированно.

Беседовал Галим Фасхутдинов, Душанбе
Редактор: Михаил Бушуев