"Левиафан": смыслы не для двоечников

Deutsche Welle: Прокат фильма еще не начался, но уже появилось много высказываний со стороны возмущенной общественности, какое у вас к ним отношение?

Андрей Аствацатуров: Заслуга Звягинцева состоит в том, что он снял мировое кино. Он правильно получил "Золотой глобус", он должен получить "Оскар", потому что он чувствует общемировые проблемы. Ему удается разговаривать как с российским, так и с мировым зрителем.

Звягинцев, на мой взгляд, снял абсолютный шедевр. За последние десять лет я посмотрел много фильмов, но "Левиафан" неожиданно оказался самым важным для меня лично. Сразу же пробудил воображение и заставил думать о Боге, о человеке, о мироздании. Возможно, кому-то этот фильм неинтересен, неприятен. Вот так они этот фильм воспринимают. Я не буду с ними спорить. Рецензенты порой рассуждают об этом фильме, как будто его снимал не режиссер мирового уровня, не великий мастер, не яркая личность, занятая внутренними поисками, а какой-то проходимец и двоечник.

- Почему люди злятся на Звягинцева?

- Часто из дурно понятого патриотизма. Некоторые, наверное, не хотят узнавать себя и Россию такими, какими он их рисует. Ну, стало быть, у нас есть еще время доказать, что мы не такие, что мы лучше, что мы себе выбираем совсем не такое начальство, какое он изобразил, а другое, стоящее на страже законности.

- Надо признать, что многие из нас не читали притчу об Иове. Может, в этом тоже есть проблема?

- Да, я согласен, что многие в фильме видят социальную мелодраму, проблемы взаимоотношений, человека, у которого власть забирает дом, но не видят притчу, которая делает фильм намного глубже. Этот фильм - современный вариант притчи об Иове. Персонаж Алексея Серебрякова - это человек, который пытается отстоять свои смыслы: свой дом, жену, которая его не любит. Но у него ничего не получается. Все возможные смыслы рушатся: дом и землю отбирают, жена оказывается неверна, не становится матерью его сыну, друзья его предают.

"Левиафан" - это не только социальная мелодрама. Зло в этом фильме - не начальники. Они мешают главному герою, но не из-за злого умысла, а как часть некоего вселенского непостижимого замысла. Они, как мне кажется, охраняют мировой замысел от того, чтобы человеческие усилия не могли в нем себя утвердить. Впрочем, их собственные человеческие усилия не так уж и утверждаются. Им за себя тоже страшно. Но их роль не сводится к роли воров и коррупционеров. С их помощью герою показывают: мир вокруг тебе не принадлежит, твои усилия тщетны перед лицом мироздания.

- А я знаю людей, которых этот фильм разозлил, потому что герой, наоборот, ничего не предпринимает, не действует и получает по заслугам.

- Да, это тоже вполне верное ощущение. Действительно, герой Алексея Серебрякова пассивен, решения за него принимает его друг, адвокат. Он может только сидеть с ружьем, из которого так никогда не выстрелит. В итоге за угрозы, за преступление, которое он не совершал, за порицание Бога он принимает мученичество, как Митя Карамазов, хотя едва ли что-то сам осознает.

Мне кажется в том, что мы можем это по-разному прочитывать фильм и видеть в нем разные смыслы, и есть главная заслуга Звягинцева. Он заставляет нас думать, протестовать, возмущаться, спорить друг с другом. Бездарные фильмы такой реакции никогда не вызывают. Я прочитал эту историю, как нереализацию человеческих смыслов. Помните, в фильме есть сцена, где героиня Елены Лядовой стоит перед морем? Это ситуация человека, который стоит перед лицом сложной, неоднозначной мистерии. Любые человеческие усилия разбиваются об это бессмысленное море, бессмысленные скалы. Если на континенте ты можешь о чем-то мечтать, мечтать сохранить дом, семью, жену, отстоять свои смыслы, то когда ты оказываешься перед океаном, Бог показывает тебе, что это не твой мир, твои усилия бессмысленны, они ни к чему не приведут. И благодаря тому, что человеческие усилия не реализуются, мы понимаем, что Бог есть.

- Что скрыто в фильме за образом Левиафана?

- Социальные проблемы этого фильма тоже интересны. Они отсылают к представлению о Левиафане как о государстве, к идеям Томаса Гоббса. Судя по интервью Звягинцева, он, скорее, сторонник либеральной идеи, законности. Томас Гоббс (автор работы "Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского", к которой отсылает Звягинцев - Ред. ) пишет: пока нет закона, мы не знаем, что такое добро и зло. Как только он появляется, то исполнение закона становится добром, нарушение - злом. И адвокат в этом фильме - представитель этой либеральной идеи; как только мы понимаем, что законы не соблюдаются, либеральный проект рушится.

Гоббс говорил, что власть дается не от Бога, а от людей в результате общественного договора. Власть выведена за пределы договора, она над ним. Задача власти контролировать соблюдение законов и следить, чтобы люди, которые являются, с точки зрения Гоббса, волками, друг друга не сожрали. В фильме власть как раз и является чем-то подобным, только она все извращает.

В фильме много метафор и символов. Например, скелет кита, Левиафана, как некая притча о государстве, которое стало дряхлым и превратилось в скелет. Я действительно рад, что минкульт дал деньги на такой проект, и мне кажется Звягинцев снял кино, которым Россия может гордиться.

- Должна ли быть у автора самоцензура?

- Как исследователь литературы я вам скажу, что некоторым авторам она не просто не нужна, но даже опасна. Некоторые из них находятся по ту сторону добра-зла, искусства, границ. Например, Генри Миллер, Уолт Уитмен, Уильям Берроуз.

Но как автор я скажу, что обязательно нужна. Настоящая литература связана с ограничениями. Раньше я писал в своих книгах много мата, мне казалось, что это создает экспрессию. А со временем я отказался от этого и в переизданиях может быть постараюсь убрать мат из своих книг.

- А как вы относитесь к антиматерному закону?

- Отрицательно. Во-первых, это должен решать сам автор. Аргумент "у Пушкина, Тургенева в книгах мат не использовался" для меня не работает, я помню, как нам учительница в школе читала Маяковского и предупреждала, что дальше идут эти страшные слова, с помощью которых автор показывает, что он очень возмущен. Ну кто предъявит претензии к Владимиру Владимировичу?

А во-вторых, повысьте сначала уровень населения. Мы же реалисты, мы описываем то, что есть. Звягинцев в этом смысле реалистичен. Борьба с наркотиками заключается не в том, чтобы сажать людей, которые это перекупают. Создайте условия, чтобы человек их не принимал.

В-третьих, это очень лицемерно. Можно вполне обойтись без мата и написать чудовищные мерзости, заставить героев самовыражаться так гнусно, что всех стошнит. Я против этого закона, но, раз его приняли, обязан его соблюдать.

- Становится ли культура сегодня политизированной в России?

- Украина очень сильно поляризировала писателей: есть писатели, которые поддерживают действия России на Украине, есть, которые осуждают. Отчасти это хорошая тенденция, людям не все равно, они готовы отстаивать какие-то смыслы.

- А эта их гражданская, человеческая позиция отражается в произведениях?

- Я этого почти не вижу в прозе. Многие авторы переносят действие из современной путинской России в другие времена и географические пространства. Захар Прилепин пишет о Соловках, Сергей Шаргунов - о девяностых, Андрей Иванов - об Эстонии 1920-1940-х, Маргарита Хемлин - о России начала 1950-х, Андрей Волос - о полумифическом Востоке. Сегодня есть ощущение странного безвременья. Как передать, что нефть столько-то стоит, что мы уселись и ничего не делаем. Нынешнее время не предлагает знаков, языка, героев, при помощи которых его можно было бы описать. Поэтому современность описывается косвенно.