Комментарий: Немецкая идентичность в опасности?

Германии удалось переработать свое национал-социалистическое прошлое, найти критический подход к прозападной политике былой ФРГ и проанализировать распад ГДР. Ведь у нас, немцев, ко всему основательный подход. Чего нам по-прежнему не достает, так это разобраться с новой эпохой, начавшейся в 1989 году. И сейчас как раз появился прекрасный повод не откладывать это в долгий ящик.

Ровно через четверть века после падения Берлинской стены на нас свалилось движение Pegida со всей своей истеричностью и явной восточногерманской симптоматикой. Его штаб-квартира в Дрездене - новая Мекка для униженных и оскорбленных. Эта противоречивая тема задала жару политическому истеблишменту Германии.

К национальному самосознанию - через отрицание?

Поначалу Pegida выступала против исламистов, затем поводом для возмущения стал ислам в целом, так постепенно протестующие озаботились и ключевой проблемой любого общества: кто мы? Какова идентичность немцев? Ответов на эти вопросы пока не прозвучало, зато мы вдоволь наслушались высказываний о том, что вредит немецкой идентичности и чем немцы однозначно не являются. Поменьше мусульман, поменьше беженцев, а в идеале - вообще ни одного.

Наружу пробивается коллективная потребность в гомогенности общества - немецкой гомогенности, позвольте заметить. Это попахивает национализмом, а, следовательно, - огнеопасно. И, в любом случае, - недостойно.

Восточногерманская травма 1990-х

В 1989 году за слезами радости от падения Берлинской стены последовала печальная история экономического упадка и социального неблагополучия востока Германии. Это было особенно актуально в первые 10-15 лет после объединения ФРГ и ГДР. Другими словами, настроения активистов Pegida объясняются не столько опытом жизни в ГДР, сколько переживаниями 90-х годов.

Для многих жителей Восточной Германии это было десятилетие коллективной обиды. С одной стороны, они обрели свободу, а с другой - потеряли то, к чему привыкли. Тот, кто оказался без работы или по сей день получает более низкую зарплату, чем его коллеги на Западе, особенно тоскует по твердой опоре. Тут уже мало места для толерантности. Одним словом, многие бывшие гэдээровцы, глядя на свою родину, просто ее не узнают. Особенно в сравнении с тем, какой она запомнилась им в 1989 году. Понять это можно, а вот изменить - нельзя.

На новом Западе

Впрочем, и на Западе жизнь не стоит на месте и все далеко не так, как в 1989 году. Уж нет в помине немецкой марки, отменена всеобщая военная обязанность, стала почти историей славная горнодобывающая промышленность Германии.

У жителей провинции буквально из-под ног уходит традиционная сельская инфраструктура: ни мясной лавки, ни аптеки, ни школы, ни почты на прежних местах больше нет. Глобализация поглощает все, что нам привычно. Жаловаться по этому поводу или чувствовать себя потерянными в современном цифровом мире могут многие, независимо от того, живут они на востоке или на западе. Вот только ни мусульмане, живущие в Германии, ни беженцы здесь ни при чем. Мир ускорился, глобализировался, изменился до неузнаваемости. А вместе с ним и Германия - и с этим придется смириться.

Мультикультурализм запада Германии как альтернативный образ жизни

Потому-то и радует тот факт, что преимущественно в Западной Германии формируется гражданское сопротивление настойчивому цеплянию за "немецкость". По численности это движение даже больше, чем все шествия Pegida вместе взятые. И на севере, и на западе, и на юге страны противниками так называемых патриотов движет их жизненный опыт.

Поколение 1968 года и его преемники, такие как движения за мир, против атомной энергетики, сквоттеры - все они имеют богатый опыт борьбы за гражданские права и права меньшинств. Система западногерманского мультикультурализма работает безупречно благодаря опыту. Как раз тому, которого пока не хватает на пространстве между Ростоком и Дрезденом.

Даже если бы сегодня начались серьезные дебаты о немецкой идентичности и ее предполагаемой потере, они бы ни к чему не привели. Гомогенное национальное государство - это фикция, в реальности же существует другая Германия - страна иммиграции. Это соответствует законам рыночной экономики и желанию тех, кого это непосредственно касается. И это правильно. Все остальное - лишь социальный романтизм, непозволительный в наше время ни для общества, ни для экономики. И уж тем более для немцев в самом сердце Европы.