Заводы Кафки: по следам выставки в Марбахе

Создание этой компании по «высочайшему повелению» императора Франца-Иосифа и по немецкому образцу должно было облегчить долю трудящихся и, таким образом, отвратить их от «разлагающих» и «радикальных» социал-демократических идей.

В конце 19–начале 20 века темпы индустриализации заметно опережали темпы технического развития. В конструкциях различных агрегатов широко использовались гигантские приводные ремни, и зазевавшийся рабочий рисковал, в лучшем случае, остаться инвалидом на всю жизнь. Кожухов, закрывающих, например, вращающиеся шпиндели станков, тогда вовсе не знали. В общем, служащий страховой компании, молодой пражский юрист Франц Кафка не мог пожаловаться на недостаток работы. Он пишет своему другу Максу Броду:

«Сколько у меня дел! В четырёх региональных секциях, за которые я отвечаю, люди сыпятся, как подкошенные, со стропил и попадают в механизмы, всевозможные балки только и мечтают о том, чтобы рухнуть, стремянки опрокидываются, всё, что поднимают, падает вниз, а если что–то лежит спокойно, то народ спотыкается о него сам по себе. А как болит душа за юных работниц посудных фабрик, которые пачками пересчитывают ступени фабричных лестниц, разбивая при этом горы фарфоровой посуды!»

Так гротескно рассказывал Франц Кафка о том, с чем ему приходилось иметь дело по долгу службы. Характерно, однако, что о самой службе он пишет совершенно серьёзно. Действительно: весёлого в этих бюрократических буднях было мало. Каждый день (включая и субботу) с восьми утра до двух дня Кафка ходил в контору. Большей частью он работал с бумагами. Скука и однообразие угнетали его – так же, как иерархическая корректность, соблюдавшаяся с абсурдной педантичностью, в каждой мелочи: как кому поклониться и ответить на поклон, какую форму письменного обращения избрать, кому отдать на подпись те или иные бумаги для пересылки «по инстанции».

Насколько тщательно следили в компании за соблюдением трудовой дисциплины, демонстрирует сохранившаяся в архиве и представленная на выставке в Марбахе объяснительная записка Кафки, написанная в 1913 году:

«Глубокоуважаемый господин старший инспектор! У меня сегодня утром случился приступ слабости и несколько поднялась температура. По этой причине я решил остаться дома. Однако уверен, что ничего серьёзного нет, и я обязательно выйду сегодня на работу, хотя, возможно, лишь после двенадцати часов».

В отличие от «господина старшего инспектора» мы знаем, что всё это неправда. На самом деле Кафка всю ночь до самого утра писал свою знаменитую новеллу «Приговор», и утром у него не было ни сил, ни желания идти в контору.

Историки литературы часто задают себе вопрос: проявился бы ли специфический литературный гений Кафки, если бы он не познакомился изнутри с удушливой и удушающей реальностью чиновничьего мира, о котором многие другие писатели знали только понаслышке? Может быть, и нет. Тем не менее, даже если учесть, что Кафка занимался преимущественно чисто канцелярской работой (он проверял жалобы предприятий на то, что их зачисляли в определённые «группы опасности», влияющие на сумму выплачиваемых ими страховых взносов), всё же нельзя считать его бюрократом, имевшим дело исключительно с бумажками. Он приезжал в рабочие посёлки, выросшие вокруг стекольных заводов в Северной Богемии, бывал в цехах швейных фабрик, знал, как оглушителен шум пилорамы, как опасна пыль каменных карьеров. Он сталкивался с профессиональными заболеваниями и с несчастными случаями на производстве, за которые выплачивали мизерную компенсацию. Кафка поражался:

«Сколь малым довольствуются эти люди! Они приходят к нам просителями. Вместо того, чтобы взять штурмом контору и разгромить все эти шкафы и столы, они приходят к нам просителями».

В 1910 году, например, Франца Кафку послали в городок Габлонц – специально для того, чтобы найти компромисс с местными предпринимателями, протестовавшими против директивных предписаний из Праги. Благодаря умиротворённому тону Кафки и его профессиональной компетенции скандал удалось погасить. Впечатления от этого и других подобных эпизодов, несомненно, нашли отражение в его литературных произведениях.

Успешная карьера...

Можно удивляться тому, как мало внимания исследователи уделяли до сих пор этой стороне жизни Франца Кафки. Ведь знакомство с его канцелярскими буднями позволяет по–новому увидеть творчество писателя. Выставка «Заводы Кафки» в Немецком литературном архиве в Марбахе, профессионально задуманная и остроумно реализованная, наглядно это демонстрирует. Она открывает ещё одну парадоксальную вещь. В своих письмах Кафка практически всегда очень отрицательно, с презрением отзывался о своей службе в страховой компании, он её как будто ненавидел. Но конкретные примеры говорят о том, что такой уж страшной для Кафки эта служба не была. И начальство, и коллеги относились к нему с симпатией. Кроме того, он вовсе не был бесправным винтиком огромной бюрократической машины, но, как принято говорить, «ответственным работником» с достаточно широкими полномочиями, имевшего определённую творческую свободу. В компании его постоянно поощряли. Франц Кафка поступил туда на работу, когда ему было двадцать пять лет. Он довольно быстро проявил себя с положительной стороны и, как говорилось в служебной характеристике, показал «глубокую преданность служебному долгу», а также «образцовое умение найти правильные решения». В общем, после двенадцати лет работы Кафка «дорос» до должности заместителя начальника отдела.

Между прочим, и сам он прекрасно знал, каким ценным работником для компании является, о чём свидетельствует, например, его заявление с просьбой повысить заработную плату. Оно написано человеком, явно уверенным в положительном ответе.

И все-таки литературе повезло, что Кафка испытывал отвращение к конторской службе

Кафка всегда подчёркнуто разграничивал свою конторскую службу и литературную деятельность. Между тем, его творческая фантазия этой границы не признаёт. Служебные кабинеты и залы суда, заводские цеха и сошедшие с ума машины, горы досье и архивная пыль, поместные замки и каменные карьеры, медлительные чиновники, унылые рабочие и наглые следователи, – всё это мы найдём в его новеллах и романах.

Разумеется, отвращение Кафки к канцелярской работе и конторским будням не было наигранным. Он свою службу действительно ненавидел. Однако такое отношение можно объяснить, скорее, тем, что эта служба мешала Кафке полностью посвятить себя литературе. Усталость после рабочего дня, мысль о том, что утром снова обязательно надо идти на службу, однообразная бюрократическая рутина, – всё это было резким диссонансом той горячечной творческой атмосфере, в которую Франц Кафка погружался ночами. В его письмах друзьям нет ни одного слова жалобы по поводу характера, содержания работы, но очень много – на удручающие конторские будни вообще. Какое счастье для литературы, что Кафке удалось соединить своё отвращение к службе с фантасмагорией экспрессионистских притчей!