Егор Гайдар: "После финансового кризиса мир будет более жестким"

По мнению известного экономиста, российская экономика более подготовлена к трудностям в финансовой сфере, чем когда-либо.

Deutsche Welle: Егор Тимурович, финансовый кризис охватил весь мир. Не стала исключением и Россия...

Егор Гайдар: Надо было предвидеть возможности такого развития финансового рынка, потому что на протяжении последних 200 лет рецессии происходят не первый и не второй и не десятый раз. К счастью, российская экономика на этот раз была прилично подготовлена к замедлению мирового экономического роста и трудностям в финансовой сфере. Мы вовремя накопили крупные золотовалютные резервы, вовремя создали стабилизационный фонд, создали прилично функционирующую налоговую систему. И теперь, конечно, мы в другой ситуации, чем та, которая была в 1997 году.

- Но все-таки падение российского фондового рынка сильнее, чем американского или европейского. Россия страдает гораздо больше, чем эти развитые рынки. Почему?

- В условиях замедления экономического роста обычно отмечается отток капитал с рынков, которые не обладают мировыми резервными валютами. Рубль пока не является мировой резервной валютой, в отличие от доллара или евро, или даже мировых валют второго класса, таких как фунт, иена, швейцарский франк. Поэтому в условиях замедления экономического роста мы совершенно неизбежно получаем радикальные изменения в балансе капитала в России. Но пока мы с этим вполне справляемся.

- Когда россияне почувствуют на себе последствия этого кризиса, и какие конкретно проблемы они могут ощутить?

- Наиболее острые проблемы - это замедление роста реальных доходов, который динамично продолжался последние 9 лет на уровне близком к 10 процентам. Такого роста реальных доходов в ближайшее время, возможно, не будет.

- А что касается возможного роста безработицы, падения уровня заработной платы?

- Серьезнейшей проблемой в последнее время был перегрев в экономике, наши опросы показывали, что дефицит квалифицированных кадров является важнейшей нарастающей проблемой для большинства российских предприятий. В этой связи некое охлаждение рынка труда, на мой взгляд, будет только позитивным.

- Еще один важный показатель российской экономики - цена на нефть. Насколько критическим для российской экономики будет резкое снижение цены на нефть?

- Это будет очень полезно для российской экономики. Российской экономике предельно высокие цены на нефть крайне вредны. Они подстегивают расходные обязательства, с которыми российским денежным и кредитным властям довольно трудно бороться, они подстегивают рост номинального и реального курса рубля. Поэтому - да, это потребует некой адаптации, но стратегически это будет крайне полезно.

- В связи с кризисом эксперты заговорили, что Россия за последние 8 лет упустила благоприятное время для модернизации экономики. Вы согласны с этими оценками?

- Я считаю, что первые три года президентства Владимира Путина были, с точки зрения экономической политики, крайне успешными, и мы сумели провести многие реформы, которые не смогли провести, скажем, европейские страны. Хотя эти реформы там тоже обсуждались, включая и такие, как введение плоской ставки подоходного налога. А то, что прогрессивный подоходный налог - это важнейший фактор проблем в налоговой системе, налоговые специалисты обсуждали уже десятилетия. Но только мы пока являемся крупной страной, которая смогла провести такую реформу.

А то, что при этом в последующие годы темпы реформ резко сократились, это очевидно. Но некоторые реформы все же удалось провести. Удалось создать стабилизационный фонд, который сегодня является важнейшим залогом финансовой стабильности в России. Удалось провести разделение бюджета на бюджет, который независим от доходов от нефти и газа, и отделить от него бюджет, который связан с нефтегазовыми доходами, и надолго определить их пропорции, размер субсидий. Но конечно, темпы реформ последние годы существенно замедлились.

- Каковы сейчас перспективы модернизации российской экономики в условиях кризиса?

- Она идет, и вообще, обычно кризис стимулирует модернизацию. Надо понять, что из кризиса мы выйдем в существенно более жестком мире, где крупные компании, немецкие, американские, французские, вынуждены будут адаптироваться к этому новому миру довольно жесткими мерами. Это значит, что мы выйдем в мир с более жесткой конкуренцией. То есть, для России это вызов, как и для всех других стран. Ну, будем надеяться, что мы с ним справимся.

- Но Россия будет конкурировать на уровне сырьевых отраслей? Пока не видно, чтобы было создано что-то высокотехнологичное, то, что можно было предложить миру.

- Это не совсем точно. У нас бурно растет экспорт машиностроительных изделий из России. И растет быстрее, чем экспорт нефти. Сказать, что это, в первую очередь, экспорт вооружений? Да, это чистая правда, но в конце концов, экспорт вооружений - это вполне конкурентоспособный сектор в мировой экономике.

- То есть, в конечном итоге мировой финансовый кризис сыграет оздоровительную роль для российской экономики и для России в целом?

- В целом да. Во-первых, ничего хорошего в кризисе нет, естественно. Во-вторых, к подобного рода кризисам надо быть готовым. В-третьих, мы к нему подготовились, и имеем основания надеяться, что мы с ним справимся.

- Насколько велика роль России и российской экономики сейчас в мире, и какой вклад России в преодолении мирового финансового кризиса?

- Я бы не стал возлагать на Россию ответственность за преодоление мирового финансового кризиса. Все-таки наша роль в мире достаточно скромна. Мы сами пережили очень тяжелый кризис, связанный с банкротством Советского Союза и крах советской экономики. Пусть кто-нибудь другой, помимо нас, решает глобальные финансовые проблемы, которые не мы создали.

- Последний вопрос уже не по экономике. Будете ли вы принимать участие в создаваемой сейчас объединенной демократической партии, и как вы относитесь к ликвидации СПС?

- В общем, я с пониманием отношусь к принятым решениям, но сам принимать участие в этом проекте не собираюсь.

Беседовал Владимир Сергеев