Жанаозен больно ударил по Казахстану

15 февраля по амнистии на свободу должен выйти известный казахстанский правозащитник, глава Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис. Он был осужден на четыре года лишения свободы за совершение ДТП с летальным исходом. Дело вызвало широкий международный резонанс, прежде всего из-за несправедливого, по мнению многих наблюдателей, хода судебного процесса и политически мотивированного приговора. Перед освобождением в интервью Deutsche Welle Жовтис рассказал о том, в каких условиях он отбывал наказание, почему считает казахстанское законодательство наследником советского, а также дал оценкудекабрьским событиям в Жанаозене.

Deutsche Welle: В каких условиях вы провели почти два с половиной года?

Евгений Жовтис: Это было достаточно сложное время, особенно с психологической точки зрения. Во-первых, обращение со мной было эксклюзивным, если сравнивать с остальными осужденными. Оно отличалось более жесткими ограничениями свободы передвижения за пределами колонии и невозможностью работать вне колонии. Был целый ряд дополнительных ограничений, вообще не характерных для колонии-поселения такого образца. Второе обстоятельство - некая абсурдность происходящего и осознание того, что эта система осталась советской. Она ведь по своему характеру репрессивная, карательная и не может не то чтобы кого-то исправить или социально реабилитировать -  она направлена на подавление человеческой личности.

- Вы могли, находясь в колонии, следить за развитием событий в Казахстане и за его пределами?

- В принципе, да. Колония-поселение - это полусвободное учреждение, люди входят и выходят. Есть возможность получать какие-то газеты, распечатки из интернета и следить в той или иной степени за происходящим. Где-то через полгода мне разрешили пользоваться компьютером как печатной машинкой, без доступа к интернету. Появилась возможность анализировать законы и проблемы, которые существуют в пенитенциарной системе. Это облегчало мне участь, потому что я занимался близкой мне по роду деятельностью.

- Можете ли вы в таком случае прокомментировать вызвавшие споры законы, недавно принятые в Казахстане - закон о СМИ и закон, регулирующий пользование интернетом?

- Я говорил неоднократно и ни в чем не изменил своей точки зрения: развитие казахстанского законодательства идет, к сожалению, по регулятивному, контролирующему и ограничительному пути. А не по пути признания фундаментальной ценности прав человека. Происходит расстановка флажков и попытка максимального контроля за любыми проявлениями общественной деятельности. Это типично советский подход. Так что нет смысла обсуждать отдельные положения каких-то законов. Речь идет о концептуальной проблеме всего законодательства в этой сфере.

- Пока вы отбывали свой срок, произошло кровавое подавление забастовки рабочих в Жанаозене. Какую оценку вы можете дать тем событиям?

- События в Жанаозене имеют многоплановую природу. В основе их лежат, независимо от каких бы то ни было внешних влияний, внутренние корни. Это прежде всего социальные проблемы региона - невероятная пропасть между бедными и богатыми, несправедливость при распределении национальных богатств. Эти факторы и сделали конфликт столь острым. Разговор о том, кто этим конфликтом воспользовался, были ли провокации - вторичен. Первичны социальные проблемы, которые не просто не решаются, а нарастают от года к году…

- А как вы оцениваете действия властей как во время подавления протестов, так и после них?

- Как оценить? Я согласен с большинством аналитиков и наблюдателей, которые говорят, что длительное время проблемы не решались, потом произошел спонтанный всплеск недовольства. Сначала властями была предпринята попытка погасить его только силовыми методами, но факт кровопролития заставил переключиться на более мягкий способ разрешения конфликта. Пока трудно говорить, как это повлияет на общественное сознание. Ясно только, что это был очень сильный удар, и трагедия в Жанаозене останется значимым внутриполитическим фактором. Все-таки была пролита кровь людей. Я был слишком изолирован и не чувствую, если хотите, нерва ситуации.

- Каковы ваши планы после освобождения? Собираетесь ли продолжить правозащитную работу и, например, заняться изучением трагедии в Жанаозене?

- Я сейчас ничего сказать не могу, потому что сначала нужно выйти на свободу. Мне необходимо какое-то время, чтобы придти в себя, восстановить здоровье. А потом осмотреться: что вообще в стране происходит. И в зависимости от этого подумать и принять решения и в личном плане, и в общественном.

- А как вы себе объясняете то, что вас выпускают досрочно? Нурсултан Назарбаев собирается через несколько дней совершить важный для него визит в Германию. Известно, что когда канцлер Ангела Меркель была на саммите ОБСЕ в Астане в конце 2010 года, в ее рабочей папке была информация о вас…

- Не берусь сказать, было ли это неким политическим решением. За двадцать лет в Казахстане было шесть амнистий, они проходили через каждые два-три года, максимум, через четыре. Но последняя была шесть лет назад, так что было естественно приурочить ее к юбилею независимости, и я под нее подпадал. Я не хочу сейчас искать в этом прямой политический подтекст.    

Беседовал Михаил Бушуев
Редактор: Владимир Дорохов