Дмитрий Орешкин: Медведев начинает дистанцироваться от Путина
15 февраля 2009 г.
Deutsche Welle: Дмитрий Медведев заявил, что он считает принципиально важным для власти "откровенно и прямо" рассказывать гражданам России о реальном положении в стране и мерах, предпринимаемых по борьбе с кризисом. Что означает это заявление?
Дмитрий Орешкин: Это заявление Медведева в скрытой форме отдает критикой по отношению к тем членам правительства, которые норовят скрывать проблемы, связанные с кризисом, делать вид, что у нас временные трудности. Это, конечно, ответ на слова господина Грызлова о том, что в больших регионах про кризис вообще узнают только из федеральных СМИ. На самом деле наоборот - это в Москве не знают о том, как в некоторых регионах уже глубоко распространились проблемы, потому что есть регионы, напрямую связанные, например, со сталелитейной промышленностью, где заводы остановились всерьез и надолго. Люди остались без работы, региональные власти не получают налогов, и перспективы - не самые радужные.
Это можно понимать и как попытку дистанцироваться в глазах общественного мнения от чрезмерно жизнерадостных заявлений Владимира Путина. В конце прошлого года он в процессе 3-часового общения с телезрителями рассказывал, что всем служащим будет хорошо, с безработицей проблем серьезных не будет, пенсионерам пенсию повысят, строительство домов ни в коей мере не сократят. А сейчас понятно, что все нормально не будет, и, делая такое заявление, президент перекладывает ответственность в глазах общественного мнения на правительство. Это яркий признак того, что президент не хочет, чтобы его в глазах общественного мнения связывали с той ошибочной, часто ложной и неполной информацией, которая исходит из правительственных кругов.
- Насколько в сегодняшней ситуации возможно с помощью государственных СМИ создать впечатление у россиян, что правительство эффективно борется с кризисом?
- Проблема в том, что понятно: через два-три месяца лучше не станет. А станет хуже, и тут общественное мнение, как ему мозги не промывай, все равно вспомнит, как ему рассказывали, что Россия - это "тихая гавань" глобального кризиса, и что у нас в ближайшем будущем все будет лучше, чем у других. Когда у нас станет хуже, чем у других, общественное мнение, естественно, потребует кого-то к ответу.
И президент своими заявлениями заранее дает понять, что не хочет, чтобы его привлекали к ответственности. Наверное, все-таки было бы логично призывать к ответу тех, кто занимается хозяйством. В данном случае, премьера. Так, все социальные проблемы должны решаться главой правительства, и соответственно все социальные претензии тоже должны к нему обращаться. И в этом смысле президент наверное думает, хотя еще этого не говорит, что если ситуация будет подходить к кризисной в социальном плане, если будут массовые выступления, если региональные элиты начнут открыто выражать недовольство, то у него есть в запасе административные решения и кадровые, касающиеся правительства. Это большая новость, учитывая часто декларируемую по телевидению тесную связь, дружбу и единство между президентом и Белым домом.
- В одном из интервью Медведев обещал критиковать правительство и, следовательно, руководителя правительства Владимира Путина, который никогда ранее ни с какой критикой не сталкивался. Можно говорить, что Медведев начинает ощущать себя более уверенно в роли президента?
- Есть такие признаки. Как ни крути, политика - это все-таки искусство сохранения власти. И как бы хорошо не относился Медведев к Путину, когда ситуация подходит к критическому рубежу, он вынужден выплывать в одиночку, чтобы не тонуть с этим камнем на шее. Так что президент начинает проводить свою политику и, собственно говоря, это неизбежно в такой ситуации. Те группы влияния, которые его поддерживают, требуют проведения своей независимой политики, довольно жестко осуждая политику правительства как недостаточно эффективную или, по крайней мере, недостаточно интенсивную и быструю.
То есть, хочет он того или нет, Медведев вынужден делать себя самостоятельным игроком на политической поляне, если он не хочет быть пустым местом. А он этого не хочет. Следовательно, ему приходиться себя позиционировать как Медведева, а не как преемника Путина.
- Если в ходе кризиса группировка, которая сегодня руководит и владеет Россией, почувствует угрозу своей власти, то насколько вероятен приход Владимира Путина на президентский пост через три года или даже раньше?
- Все зависит от того, как будут развиваться события в течение ближайшего года. Если Путин решит уйти в отставку в ближайшие несколько недель или месяцев, то возможно он останется в общественном мнении как президент удачи, который ушел, и после этого разразился кризис. Но уйти он не может. У нас политика так устроена, что тот, кто ушел, теряет контроль над ситуацией и перестает влиять на СМИ, прокуратуру, суды, теряет рычаги управления. Он становится беззащитным, на него сразу начинают перекладывать все беды.
А если он останется, то будет терять популярность, и тем труднее ему будет победить на следующих выборах. Тут ведь проблема простая - в массовом мышлении Путин один отвечает за все хорошее. И сейчас общественное мнение верит, что по-прежнему Путин остается главным, и что только он может вывести страну из кризиса. Но если не получится, то здесь песочные часы переворачиваются, и все плохое будет обращено против него.
В этом заключается проблема авторитарной модели управления, когда сначала все в восторге от Горбачева, а потом его проклинают. Это просто имманентное свойство авторитарной модели. Когда человек у власти, все, поджав хвосты и уши, с восторгом проявляют знаки симпатии и уважения, отчасти холопского. А как только он потерял власть, так к нему и все претензии. Это довольно неприятная традиция свойственная именно авторитарному методу правления. Если бы была более демократическая система, то если не получилось - ушел в отставку. И ничего страшного – пусть попробует другой.
Беседовал Владимир Сергеев