Латвия: о ГКЧП - телеграфным стилем

Изложение событий августа 1991 года в латвийских школьных учебниках по истории описываются, как "точка невозврата к оккупационному советскому режиму". Указывается, что движение к независимости наметилось раньше, но в августе оно обрело стремительный и необратимый характер.

Содержание одобренных министерством образования учебников едино для школ с латышским и русским языком обучения. Есть отдельные учебники по истории Латвии. Есть курс мировой истории. Там изложение событий путча отличается по объему. Подробнее попытка переворота и ее последствия описаны в учебнике Гунарса Курловича и Андриса Томашунса "Латвийская история для средней школы". И уж совсем мало внимания уделяется на уроках Беловежским соглашениям и созданию СНГ, так как страны Балтии в этом уже участия не принимали. Правда, учитель может по своей инициативе дать больше информации.

Главным событием во всех латвийских учебниках называется принятие Верховным Советом Латвии 21 августа Конституционного закона о государственном статусе Латвийской республики. "Он вернул Латвии суверенитет и международное признание после 50 лет оккупации" - так написано в учебнике "Мировая история" для выпускного 12-го класса общеобразовательных латвийских школ.

В нем рассказ о баррикадах января и путче августа 1991 года уместился на одной странице. Путч назван последней попыткой сторонников коммунистического режима спасти единый Советский Союз. Такой же телеграфный стиль и о событиях августа в Латвии: "В Риге появились армейские подразделения и военная техника. Советская армия захватила радио и телевидение. Верховный совет не успел организовать сопротивление населения и не хотел этого делать, чтобы избежать кровопролития. Но он продолжал действовать. И в эти дни вещало подпольное радио".

Радио из подполья без информации

На конспиративной радиостанции тогда у микрофона был радиожурналист Сергей Крук. Сейчас он медиасоциолог, автор книг по истории Советской Латвии, профессор Рижского университета имени Страдыня, вспоминает: "Подпольная радиостанция создавалась в начале 1991 года, но в критический момент мало нашлось смельчаков с государственного радио, готовых отправиться туда. Между тем, радиостанция проработала три дня. И ее так и не нашли".

При этом Сергей Крук признается, что журналистам было нечего сообщать о событиях в самой Латвии. "Рига была пуста, - отмечает он. - Не было пикетов, демонстраций, заявлений Верховного Совета. Нам оставалось только пересказывать новости из Москвы".

Сергей Крук делает вывод, что латвийские борцы за свободу оказались не готовы такому повороту событий. Поэтому путч освещается в научной и учебной литературе весьма скупо. Серьезных исследований о том, что происходило тогда в Латвии, практически нет. Ученый объясняет это тем, что крах ГКЧП не вписывается в ту канву повествования, где есть "песенная революция", январские баррикады, "Балтийский путь", когда народ действительно встал на защиту независимости.

"Свобода как бы свалилась на голову из Москвы. - говорит он. - Поэтому в учебниках все так кратко: был путч, Латвия стала свободной в результате всех предыдущих демократических процессов".

В Москве аукнулось, в Риге откликнулось

Учитель истории с 20 летним стажем, а сейчас публицист, руководитель дискуссионного центра "Евроклуб" Игорь Ватолин, убежден, что после 21 августа просто стало ясно, что СССР больше нет. И что дальше все будет развиваться не по законам эволюции, а по законам революции и распада. "До августа 1991 года были колебания, варианты каких-то соглашений, Горбачев вел переговоры с американской администрацией, как выстраивать отношения с прибалтами, - вспоминает он. - А после августа все это оказалось ненужным".

Если авторы учебников стараются придерживаться фактов, то национально ориентированные политики глорифицируют события тех дней. Это Игорь Ватолин объясняет необходимостью оправдать некоторые последующие решения новой власти.

"Вот тогда, - говорит он, - спешно был принят закон о восстановлении Латвийской конституции 1922 года. А Народный фронт (НФЛ) тут же забыл о своих лозунгах равенства всех жителей, обещаниях нулевого гражданства".

Игорь Ватолин считает, что латвийская оппозиция повела себя не лучше московских путчистов. А силы у нее были немалые - Интернациональный фронт трудящихся Латвийской ССР, Совет трудовых коллективов, Комитет общественного спасения, за которыми стояли большие массы народа. И они могли предложить путь строительства независимой Латвии без националистической компоненты. "Вместо этого они фактически выступили под лозунгом "Мама, роди меня обратно", - говорит он. - То есть, назад в Советский Союз. Они так и стояли вместе под красным зонтиком на тонущем корабле".

Свобода, неравенство, небратство

Доктор исторических наук, профессор Латвийского университета Илга Апине напоминает о том, что не вошло в школьные учебники. "После августа 1991 года стало ясно, что шанс на быстрое решение национальных проблем упущен, - замечает она.- Волны взаимной неприязни вдруг залили страницы латвийской прессы".

Учитель истории школы №13 Даугавпилса Галина Петрова утверждает, что даже в учебниках нелатышским детям навязывается чувство вины за годы оккупации Латвии.

В свою очередь политолог, консультант политического объединения "Центр согласия" Данута Дембовска указывает на то, что латвийские школьники черпают информацию не только из учебников, но и от родителей, из разговоров в своей среде. И педагог тоже не всегда может сохранять беспристрастность. "Поэтому нельзя утверждать, что их отношение к событиям августа 1991 года всегда совпадает с официальной интерпретацией", - отмечает она.