Античность и демократия по-берлински

Всякий, кто подходит в эти летние дни к берлинскому театру Фольксбюне (Volksbühne), что на площади имени Розы Люксембург, наталкивается взглядом на высокий дощатый забор, заставляющий предположить, что в театре начался каникулярный ремонт. Впечатление обманчиво: за забором скрывается летняя сцена театра, которую создатели окрестили греческим словом "Агора" – "рынок", "рыночная площадь".

"Who let the dog out?" или "Кто выпустил собак?" - цитата из старого хита рэгги-группы Baha Men красуется на растяжке перед театром. Это намек на "собачьих философов" древности – "циников" (или "киников"), пренебрегавших, как известно, современными им общественными условностями.

В общем, дощатый амфитеатр в центре Берлина, рассчитанный на 400 зрителей, является одним из летних культурных магнитов столицы.

Традиции у других

Традиция летних спектаклей на свежем воздухе, конечно же, не нова: в конце концов, и актеры, и зрители – те же люди, и в долгожданные теплые вечера им куда приятнее находиться на улице, чем в душном зале. Традиционен и выбор репертуара для подобных летних увеселений: на улице принято ставить веское и масштабное, античные драмы или более современные им подражания.

Например, летний Зальцбург невозможно себе представить без традиционного "Имярека" ("Jedermann") Гуго фон Гофмансталя (Hugo von Hofmannstal). Античные драмы разыгрываются в сохранившихся амфитеатрах Валенсии и Мессины, не говоря уже о веронской "Арене", где, впрочем, предпочтение отдается опере.

Античность в Берлине

Но самая "левая" из Берлинских сцен, Фольксбюне, идет своим путем. Этот путь известен: максимальная актуализация древних и новых текстов и нарочитое взаимопроникновение истории и современности.

Худрук театра, Франк Касторф (Frank Castorf), по собственной меткой характеристике, "склонный к психопатии вечный бунтарь", для своего вклада в "античный проект" Фольксбюне выбрал один из самых жестоких сюжетов древности: "Медею". Трагедию о колхидской царевне, мстящей неверному аргонавту Язону убийством двоих (общих) детей, Касторф выбрал в переводе Сенеки. Текст философа Касторф комбинирует с фрагментами текстов современного немецкого режиссера и писателя Александра Клюге (Alexander Kluge).

Зритель не понимает, но смеется

В известном смысле основным сюжетом этой постановки можно считать поединок авторов текста и постановщика. Касторф, храня верность однажды выбранному стилю, делает все, чтобы создать ситуацию максимального дискомфорта и помешать зрителю сосредоточиться на сюжете. Сцена походит на плохо прибранный склад реквизита, неведомые персонажи скитаются по ней в сопровождении живых коз, увязая в насыпанном песке.

Почему царь Креон неизменно таскает с собой сломанный телевизор? Почему кормилицу играет актер-мужчина и зачем он в разгар трагедии начинает травить театральные байки? За хаотическим потоком режиссерских ассоциаций уследить непросто даже бывалому театралу. Растерявшись, публика ищет спасения в смехе. В итоге, отрубленная детская голова, тяжело плюхающаяся в песок, провоцирует аудиторию к раскату зловещего хохота…

Другие герои

Своего рода "контрапунктом" к спектаклю Касторфа стала постановка Вернера Шретера (Werner Schroeter). Легенда интеллектуального кино, Шретер сталкивает и соединяет в рамках одного вечера два почти современных прочтения мифологических сюжетов: "Антигону" Гельдерлина и "Электру" Гофманнсталя. Камерный спектакль – четыре актрисы и почти пустая сцена - становится напряженным рассказом о "формах человеческого одиночества".

Но не только театр будет культивироваться на летней берлинской сцене. Речи к народу также значатся в программе "Агоры". Так, мастер монументального жанра, режиссер Петер Штайн (Peter Stein) будет рассуждать здесь о возникновении трагедии, а левый политик Грегор Гизи (Gregor Gysi) поделится своими наблюдениями о современной политической риторике.

Демократия на десерт

"Демократия не относится к числу насущных потребностей человека", - значится в программном заявлении, распространяемом от лица летнего театра. В некотором смысле демократия – это десерт, причем десерт, который не всем по вкусу. Уговорить или заставить зрителя все-таки съесть "ложечку" – кулинарно-психологическая задача, которую поставили перед собой открыватели "Агоры". И справляются они с ней не без успеха: дощатые ряды летнего театра на площади имени Розы Люксембург заполнены из вечера в вечер нескучающей публикой.

Автор: Анастасия Рахманова
Редактор: Дарья Брянцева