Как Томас Манн чуть не стал музыкантом
4 ноября 2021 г.
Знаменитый рояль выдающегося немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Томаса Манна (Thomas Mann), приобретенный им в период эмиграции в 1944 году, вернулся на место, где он стоял изначально - в дом в пригороде Лос-Анджелеса, в котором покинувший нацистскую Германию литератор жил со своей семьей с 1942 по 1952 годы.
До недавнего времени этот выполненный из орехового дерева музыкальный инструмент марки Wheelock находился в собственности любимого внука Томаса Манна - психолога, писателя, теолога и музыканта Фридо Манна (Frido Mann). Около двух лет назад Фридо передал семейную реликвию в дар Федеративной Республике Германии - в знак благодарности за то, что немецкое правительство выкупило виллу семьи в 2016 году, реставрировало его, открыло в нем творческую резиденцию для почетных стипендиатов из числа писателей, поэтов, журналистов, художников, ученых и тем самым спасло его от упадка. Однако из-за пандемии коронавируса праздничная церемония по этому поводу состоялась лишь в октябре нынешнего года.
Проказы на балтийском курорте
Томас Манн как-то сказал, что если бы он не стал писателем, то наверняка сделался бы музыкантом. И это действительно могло бы произойти. Манн всю жизнь был фанатичным поклонником музыки. К тому же, он обладал большим музыкальным талантом, а также вырос в очень музыкальной семье. Его мать просто обожала музыку, прекрасно разбиралась в ней, сама играла на различных музыкальных инструментах и много общалась с музыкантами и певцами - как в Любеке, где семья сначала жила, так и в Мюнхене, куда они позже переехали.
В курортном городке Травемюнде, где семья отдыхала каждое лето, пока дети были маленькими, Томас мог часами слушать ежедневные концерты курортного оркестра, исполнявшего всевозможные попурри и отрывки из опер. А еще он с интересом следил за движениями исполнителей - и больше всего его завораживали скрипачи. Вечерами в гостинице он развлекал своих родных тем, что при помощи двух палок - подлиннее и покороче - старался как можно более точно воспроизводить движения скрипача. И проделывал это настолько мастерски, что домашние просто покатывались со смеху.
Пришедший в восторг от этих пародий отец решил, по договоренности с капельмейстером, разыграть небольшую комедию. Он по дешевке приобрел для сына небольшую скрипку, смычок которой смазал вазелином, и поставил мальчика рядом с капельмейстером. Когда оркестр начал играть венгерский вальс, Томас стал проделывать смычком то же самое, что делал с двумя палками - да еще с самозабвенным выражением лица. Результат не заставил себя ждать: успех у курортной публики был невероятный. Умиленные "вундеркиндом" господа разразились аплодисментами, а затем задарили юного "музыканта" подарками и закормили пирожными. Этот забавный эпизод Томас Манн включил потом в свой плутовской роман "Признания авантюриста Феликса Круля".
Великое родство
Позже Томас Манн освоил несколько музыкальных инструментов, но особую любовь сохранил к скрипке, которой в зрелом возрасте виртуозно владел. Среди его друзей и знакомых было множество выдающихся музыкантов, дирижеров, композиторов, музыковедов. Чего стоят такие имена, как Бруно Вальтер (Bruno Walter), Отто Клемперер (Otto Klemperer), Артур Рубинштейн, Игорь Стравинский, Арнольд Шёнберг (Arnold Schönberg), Теодор Адорно (Theodor Adorno). Все они были его близкими друзьями.
Но особенно Томас Манн сблизился с Бруно Вальтером - выдающимся немецким дирижером, пианистом и композитором еврейского происхождения, с которым он жил по соседству в Мюнхене, а потом, в эмиграции, - в Калифорнии. Вальтер был одним из самых желанных гостей в доме Маннов и одним из немногих, с кем щепетильный Манн в конце концов перешел на "ты" - после более трех десятилетий дружбы. Почетное место Вальтера в гостиной Маннов было всегда за роялем. Они обожали слушать его игру.
В значительной степени углубить свои познания в музыке, а также обзавестись новыми контактами в музыкальной среде Манну удалось и благодаря своему тестю - известному немецкому математику, знатоку искусств, одаренному пианисту и одному из самых богатых людей в Мюнхене Альфреду Прингсхайму (Alfred Pringsheim). Как и его зять, Прингсхайм был страстным почитателем Рихарда Вагнера (Richard Wagner). С великим композитором он познакомился еще школьником, а позже перекладывал для фортепиано крупные вагнеровские симфонические произведения и нередко сам исполнял эти переложения. К тому же, он финансово поддерживал фестиваль музыки Вагнера в Байройте. В большом гостеприимном доме Прингсхайма можно было встретить весь музыкальный и интеллектуальный Мюнхен.
Литература, где правит музыка
Без музыки Томас Манн не мог прожить ни дня. Он практически ежедневно ходил на оперные постановки и концерты либо слушал грампластинки и выступления музыкантов по радио. Граммофон занимал почетное место в рабочем кабинете писателя - и кроме Манна, даже прикасаться к аппарату никто не смел. В довоенные годы в коллекции литератора насчитывалось 800 пластинок.
Для Томаса Манна музыка была олицетворением и особенностью немецкой культуры. Он был твердо убежден, что литература должна ориентироваться прежде всего на музыку. Когда Манн работал над своими произведениями, эталоном для него служили композиции Вагнера - с точки зрения структуры, стиля, создания образов-символов. Музыка играет решающую роль и в самих произведениях Томаса Манна, например, в жемчужине его творческого наследия - романе "Будденброки", за который он был удостоен Нобелевской премии по литературе в 1929 году, также в "Волшебной горе" и особенно в "Докторе Фаустусе".
В одной из глав "Волшебной горы" Томас Манн подробно описывает пять музыкальных произведений на любимых пластинках героя романа Ганса Касторпа. Это оперы "Аида" Джузеппе Верди, "Кармен" Жоржа Бизе и "Фауст" Шарля Гуно, прелюдия "Послеполуденный отдых фавна" Клода Дебюсси, а также песня "Липа" из вокального цикла Франца Шуберта "Зимний путь", которая стала лейтмотивом "Волшебной горы".
Чего стоит одно только описание "Послеполуденного отдыха фавна": "Жужжанье насекомых над травою, в горячем летнем воздухе, само сиянье солнца, ветерок, покачивание зеленых крон, блеск листьев - весь этот летний, мирный, чуть зыблемый покой вокруг становится пестрым звучанием, он придает напевам простодушной свирели непрерывно меняющийся, всегда удивительно изысканный гармонический смысл. Симфоническое сопровождение то отступит, то смолкнет совсем; но Ганс с ногами фавна продолжает играть…". Манн действительно умел перекладывать музыкальные нюансы на бумагу как никто другой.
Прощание с родиной - и символическое возвращение
В феврале 1933 года, накануне прихода к власти в Германии нацистов, Томас Манн выступил в Мюнхенском университете с большим докладом по случаю 50-летия со дня смерти Рихарда Вагнера, который позже был переработан в 81-страничное эссе под названием "Страдания и величие Рихарда Вагнера". В зале был аншлаг. Манну рукоплескали. Но прозвучавшее в докладе развенчание нацистского вагнеровского мифа вызвало негативную реакцию баварских властей, которые тут же устроили травлю писателя. После этого Манн вместе с женой Катей (Katja Mann), еврейкой по происхождению, уехал в заграничное лекционное турне и в Германию уже не вернулся.
Теперь, как считает внук писателя Фридо Манн, символическое возвращение его деда на родину состоялось: дом Томаса Манна в Калифорнии вот уже шестой год является кусочком немецкой земли, а первым музыкантом, сыгравшим на привезенном сюда семейном рояле Маннов, стал Игорь Левит (Igor Levit).
Смотрите также: