Максим Диденко: От возвращения в Россию никто не застрахован

В Берлине в пятницу, 2 февраля, представят по одноименному роману белорусского писателя Саши Филипенко в постановке режиссера Максима Диденко, уехавшего из России из-за антивоенной позиции. Главную роль в спектакле исполнит Максим Суханов. Он сыграет Петра Нестеренко - реального исторического персонажа, который во времена сталинских репрессий работал директором Московского крематория на территории Донского некрополя и сам попал в застенки НКВД. О том, как проходила работа над пьесой, в чем ее актуальность и как складывается его европейская карьера, в интервью DW рассказал Максим Диденко.

DW: Как родился спектакль?

Максим Диденко: Идея спектакля по роману "Кремулятор" появилась у меня еще до войны. Еще даже книга не вышла, а Саша Филипенко, автор романа, прислал мне его почитать. Потом началась война, все планы перепутались, все смешалось. Замысел претерпевал множество перемен, менялся состав артистов, и все как-то не складывалось. Больше шести раз я переделывал и пьесу, и сценические приемы. Все сдвинулось с мертвой точки, когда мы познакомились с Максимом Сухановым. Я понял, что наконец нашел главного героя, и вокруг него как-то все выросло. Он соответствовал этой истории своим масштабом личности. Максим - очень глубокий человек и потрясающий артист. Он смог воплотить главного персонажа.

Главный герой романа - это реально существующая историческая фигура, Петр Ильич Нестеренко. Это человек, который пережил очень много катастроф в своей жизни. Дворянин, прошедший через Первую мировую войну, революцию, гражданскую войну, эмиграцию. Стал участником политического убийства. Вернулся в Советский Союз. Стал директором Первого московского крематория. Сжигал там тела умерших партработников днем, а ночью - тела расстрелянных. Потом сам был арестован и расстрелян.

Мне кажется, такую череду перипетий даже представить сложно в судьбе одного человека. Ну и тем более сыграть.

- Книга состоит из практически сплошных диалогов без действия - следователь допрашивает Нестеренко, и тот вспоминает всю свою жизнь. Как это можно поставить на сцене?

- В диалоге есть вопросы и ответы, это уже основание для пьесы. Но было действительно тяжело. Мой друг сказал: "Как можно поставить роман, в котором ничего не происходит". Основное действие происходит в сознании героя.

- Хотя симпатии читателя на стороне главного героя, он все же неоднозначная личность. И жертва советской власти, и ее слуга.

- Он точно не положительный герой. Нестеренко, например, донос написал на свою возлюбленную, что привело к ее расстрелу. Как относиться к главному герою - должен решать зритель, мне кажется. Мы же все, особенно поуехавшие, Нестеренки до некоторой степени.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду момент отъезда и крушения той России, из которой мы уезжали. Надо понимать, что это теперь совершенно другая страна, но от возвращения никто не застрахован. И несмотря на все, что произошло со страной, каждый день мы просыпаемся с мыслью - как там? Это же все-таки родина.

- Действие пьесы происходит в 1940-х годах. Идет война с нацистами, и в то же самое время продолжается "чистка" внутри страны. В чем актуальность этой постановки сегодня?

- До войны для меня в этом романе я видел предзнаменование, предупреждение. Сегодня это уже то, что сбылось. До мировой войны мы еще не доехали, но до гражданской вполне себе.

- Ваши коллеги по театру, которые остаются в России, пытаются жить и творить в условиях жестокой цензуры. Кто-то едет на оккупированные территории, кто-то выступает с заявлениями, и мы можем только гадать, под каким давлением это происходит. По-вашему, насколько можно пойти на компромиссы со своей совестью, чтобы иметь возможность работать и оставаться на свободе?

- Я сделал сейчас в Лондоне спектакль по пьесе Мити Глуховского "Белая фабрика". Это о Лодзинском гетто во время Второй мировой войны. И там главный герой - очень принципиальный еврей, который не хочет идти на сотрудничество с оккупационными войсками. В какой-то момент, чтобы гетто выжило, глава гетто просит всех евреев отдать своих детей на депортацию. Для главного героя единственный способ спасти своих детей - вступить в ряды еврейской полиции. И он сам, лично участвует в отбирании детей у родителей для того, чтобы спасти своих.

Я не могу поставить себя в позицию судьи, чтобы судить кого-либо, тем более людей, которые там остались. Уровень стресса и решений, которые они вынуждены принимать - чудовищный. Жизнь нас всех меняет. Отъезд, в том числе. Как сказал Борис Акунин, есть некоторые профессии, в которых невозможно отгородиться от сегодняшнего дня. Например, артист. Потому что суть профессии заключается в тесном взаимодействии с реальностью. Если ты работаешь врачом и лечишь людей, ты можешь оставаться вне политики. А что касается художественной деятельности, это значительно сложнее.

- Вы говорите, что сейчас не знаете, какой сейчас стала ваша родина. Нужно ли ощущать корни, чтобы творить?

- Много лет, с тех пор как я уехал со своей малой родины Омска, я беспрерывно путешествовал. Жил и в Дрездене, и в Праге, и в Петербурге, и в Москве, и в Лондоне. В этих путешествиях я почувствовал свободу. Вот с тех пор они меня и питают. Ну и главные мои корни - в профессии. Я же театральный ребенок - мои бабушка, и дедушка, и дядя - театральные режиссеры. Я с детства в театре, я его знаю досконально. А театр же универсальный инструмент взаимодействия с реальностью, и неважно на каком языке люди говорят. Это международное эсперанто, как и вообще искусство.

- Какими достижениями вы гордитесь за эти два года эмиграции?

- Главное - я не сошел с ума. Поставил спектакли "Машина желаний", "Последнее слово", сделал выставку, снял фильм, поставил оперу "Войцек", "Белую фабрику". "Белая фабрика" сейчас в шести номинациях одной из главных премий в Лондоне. Он прошел на сцене 70 раз - по 8 раз в неделю в течение двух месяцев. Из-за того, что моя виза закончилась, я был только на премьере и видел публику, которая пришла в первый день. Было много русских, но и евреев, и англичан. Люди плакали.

Это случилось не сразу - вначале я был нелегалом, у меня не было работы. Сейчас я чувствую себя спокойно, у меня появились планы на будущее, подписанные контракты. Я разобрался, как тут все устроено более-менее. Какая-то привычка произошла к тому, что идет война в Украине. Началась другая война - на Ближнем Востоке. Человек как существо адаптивное, привыкает ко всему этому.

- Что вы могли бы посоветовать театральным деятелям, которые уезжают из России и не знают, что делать на чужбине, с чего начать?

- Надо работать.

- А если негде?

- Не бывает негде работать. Надо быть независимым, активным человеком. Искать, творить, а не ныть, не ждать. Первое мое выступление в эмиграции было летом 2022 года на уличном фестивале. Мы играли прямо на улице, между остановкой и супермаркетом. Потом выставку сделали бесплатно, сняли фильм с бюджетом ноль. Я в первый год эмиграции ничего не заработал, выступал не за деньги, а за радость, за желание.

В самом начале войны меня раздавила катастрофа. Мне казалось, что это конец всего, у мира ничего не получится, не только у меня. Но быть в отчаянии долго невозможно. И хотя мы до сих пор не знаем, что будет дальше, есть примеры людей, у которых получается: Кирилл Серебрянников, Дмитрий Черняков. Да и я, кажется, неплохо справляюсь.

Премьера спектакля состоится 2-4 февраля 2024 в Берлине. Над спектаклем также работали: композитор - Сергей Невский, видео-художник - Олег Михайлов, драматург - Йоханнес Кирстен, генеральный продюсер - Светлана Доля и другие. Роли исполнят: Максим Суханов, Светлана Мамрешева / Ян Гэ и Игорь Титов.

Смотрите также: