Представитель МККК: Мы были гарантом выхода с "Азовстали"

Международный Комитет Красного Креста (МККК) добивается от России доступа к раненым украинским военнопленным и к телам погибших в колонии в Еленовке. Об этом в интервью DW заявил представитель делегации МККК в Украине Александр Власенко. Также он рассказал, была ли международная организация гарантом безопасности украинских военнослужащих с "Азовстали" после того, как они оказались в российском плену.

DW: Господин Власенко, после гибели украинских военнопленных в Еленовке, которая находится на временно оккупированной Россией территории Донецкой области, в адрес Международного Комитета Красного Креста раздаются упреки, что организация гарантировала безопасность сдавшихся в плен военных из "Азовстали", но эти гарантии были цинично нарушены. Как МККК воспринимает такие упреки?

Александр Власенко: Международный Комитет Красного Креста - это международная организация, которая действует в соответствии с международным мандатом, на который согласились все страны мира: мы являемся теми, кто помогает населению, которое страдает из-за военного конфликта или ситуации внутреннего насилия, и наша деятельность ограничена и регулируется международным гуманитарным правом. Мы можем действовать только согласно тому, что закреплено в четырех Женевских конвенциях и других документах, составляющих международное гуманитарное право. Эти документы определяют нашу роль как нейтрального посредника.

Да, мы как нейтральный посредник, взаимодействуя со сторонами конфликта, способствовали безопасному выходу людей с комбината "Азовсталь". И учитывая, что к тому времени они были военнопленными, мы зарегистрировали их данные. Это было сделано с пониманием того, что МККК впоследствии получит разрешение на посещение этих военнопленных, и согласно правилам международного гуманитарного права, то есть Женевских конвенций, будет проверять их состояние и условия содержания, а также для того, чтобы помочь им получить связь с их семьями.

Мы никогда не гарантировали безопасность военнопленных после их попадания в руки неприятеля, поскольку это вне наших возможностей. Мы заранее и четко сообщили об этом сторонам конфликта. Обеспечение защиты военнопленных от любых актов насилия, от запугивания, от пыток, от любопытства широких масс, от публичного представления их где-то в эфирах является обязанностью стороны конфликта, удерживающей этих людей. Также как забота о телах погибших возлагается на сторону конфликта, которая эти тела имеет. Мы не можем распоряжаться судьбами этих людей, потому что, опять же в соответствии с Женевскими конвенциями, эти обязанности возложены на сторону конфликта. И только сторона конфликта способна эффективно обеспечить безопасность этих людей. Мы действуем в соответствии с тем, что нам разрешено в соответствии с международным гуманитарным правом, и так мы поступаем во всех военных конфликтах по всему миру.

"Мы гарантировали только безопасный выход с "Азовстали" 

- Вы говорите, что не могли давать такие гарантии безопасности военнопленным. Тогда какова была роль вашей организации во время выхода украинских военных с "Азовстали"?

- Мы гарантировали их безопасный выход. То, что они выйдут и не будут при этом казнены, убиты, что с ними ничего не случится во время выхода. Мы также регистрировали их. Как правило, мы получаем данные от родственников попавших в плен, они связываются с нами, мы фиксируем и начинаем искать этих людей. В данном случае выходивших и желающих зарегистрироваться мы регистрировали. Таким образом, мы обошли это промежуточное звено в виде родственников и их заявлений, и сразу могли заботиться о тех, кто выходил.

Первый шаг - регистрация, далее мы можем потребовать визита к ним. Это регулируется Третьей Женевской конвенцией (об обращении с военнопленными. - Ред.), которая дает нам право на посещение любых мест содержания военнопленных. У нас есть свобода выбора мест, которые мы планируем посетить, а также относительно того, сколько мы хотим их посетить. Здесь нет ограничений. Мы намеревались вести диалог с военнопленными без свидетелей, понять, применяют ли к ним пытки, как с ними обращаются, а также посетить все объекты, где их содержат, чтобы посмотреть, соответствуют ли эти объекты стандартам международного права или нет.

- То есть, какие-то гарантии МККК все же давал?

- Да, гарантии были, но только на выход с территории завода "Азовсталь" и до момента посадки людей в автобусы.

- О нынешней ситуации с гибелью украинских военнопленных в Еленовке. У вас есть доступ к телам погибших? Есть ли у вас точные списки погибших? Что сейчас с ранеными и другими военнопленными?

- Сразу после того, как это произошло, мы попросили доступ к исправительной колонии в Еленовке и ко всем местам, куда эвакуировали раненых, и туда, куда перевезли тела погибших и куда перевезли других военнопленных, потому что я так понимаю, они сейчас не находятся непосредственно в Еленовке. Для нас важно получить доступ не к месту, где они находились, а к людям. А люди могут находиться сейчас в других местах. Мы в процессе переговоров. 

У нас нет официального ответа на наш запрос и официального подтверждения доступа к военнопленным и пострадавшим в результате этой атаки. Мы хотим туда попасть, предложить помощь по эвакуации раненых, можем предоставить медицинские товары и, конечно, у нас есть специалисты судебно-медицинской экспертизы, которые хотели бы увидеть тела тех людей, которые погибли в результате этой трагедии. Конечно, когда мы туда попадем, мы сможем получить списки тех людей, статус которых изменился: погибших, раненых. Мы хотели бы увидеть списки всех. Если там будут люди, которых мы не зарегистрировали при выходе из "Азовстали", мы готовы их зарегистрировать, если на это будет их воля, чтобы потом сообщить родственникам об их местонахождении.

"Мы не будем участовать в расследовании - это не наша функция"

- После трагедии украинская сторона требовала доступа для международных организаций в колонию в Еленовке для проведения беспристрастного международного расследования. Вашей организации такие предложения поступали? Вы проводите такие расследования?

- Я снова буду ссылаться на наш мандат. Мы не проводим расследование нарушений международного гуманитарного права для опубликования где-либо или распространения. Наш мандат не распространяется на это. Мы даже не участвуем в судебных разбирательствах. У нас есть иммунитет от показаний в суде по этому поводу. Это не значит, что мы не собираем данные об этих фактах. Мы их собираем, но это означает, что мы не будем свидетельствовать и не будем предоставлять информацию для судебных производств каким-либо судебным или следственным органам. Это закреплено международный правом.

Мы активно работаем, чтобы стороны соблюдали международное гуманитарное право, чтобы предотвратить возможные нарушения этого права. Мы собираем информацию для того, чтобы провести конфиденциальный диалог со сторонами конфликта. И в связи с этим диалогом мы можем документировать заявления о нарушении, но это нельзя назвать расследованием. Мы не будем участвовать ни в одном расследовании, потому что это не наша функция.

- А будет ли у вас доступ к военнопленным, в частности, из "Азова", после решения Верховного суда России  о признании этого полка "террористической" организацией? С точки зрения России, эти люди теперь не военнопленные, а "террористы". Изменится ли что-то теперь в вашем мандате и переговорах о доступе к ним?

- В нашем мандате ничего не меняется, потому что он регулируется международными документами, которые не могут быть изменены задним числом. Возможно, какие-нибудь последствия это будет иметь, но все это будет решаться в диалоге с представителями российской власти. Пока не готов сказать, как это будет.

"Мы пока на 100 процентов не можем подтвердить списки"  

- Есть ли у вас контакт с семьями украинских военнопленных с "Азовстали", ведь они заявляют, что будут добиваться отставки главы МККК из-за бездействия организации?

- У нас есть контакт с семьями. Но мы не делим военнопленных на тех, кто с "Азовстали" или из других мест. Для нас все они одинаковые. Мы со всеми поддерживаем контакт. Тем людям, которые открыли у нас дело по розыску пропавших без вести, о которых у нас есть информация, мы сообщили об этом. Мы понимаем, что люди, имеющие какую-то информацию о том, что их родственники были, возможно, в Еленовке в исправительной колонии, хотят подтвердить это или опровергнуть. И они опять же апеллируют к Женевской конвенции - ведь каждая сторона, в данном случае Россия, должна нам сообщить, кто конкретно погиб, а кто - был ранен. У нас есть центральное агентство по розыску. Оно собирает информацию, и каждая из сторон должна нам сообщать о таких вещах, чтобы мы могли проинформировать родственников. У нас работают "горячие линии" в центральном розыскном агентстве, электронная почта, но пока на сто процентов мы не можем подтвердить списки. Нам для этого нужно попасть к месту трагедии и увидеть людей.

- Вы говорите, что в соответствии с Женевской конвенцией стороны конфликта обязаны сообщать о списках военнопленных, погибших. Придерживается ли этого российская сторона и предусмотрена ли какая-либо ответственность за невыполнение этого обязательства? 

- На вопросы об ответственности за невыполнение могут ответить юристы, специалисты по международному гуманитарному праву. Мы не знаем, в какой степени стороны придерживаются своих обязанностей, потому что это нельзя проверить. У нас есть списки людей с обеих сторон, но насколько они полные или исчерпывающие, сложно сказать. Мы работаем с теми списками, которые нам предоставляют.

- Сколько людей сейчас в ваших списках военнопленных?

- Цифру назвать не могу, потому что мы как нейтральная организация не озвучиваем того, что может подвергнуть сомнению наш нейтралитет. Поскольку количество погибших или раненых является частью важной информации и каждая из сторон запрещает эти данные называть, мы их не обнародуем.

Смотрите также: