О чем рассказала Алексиевич в интервью Der Spiegel

Находящаяся в Берлине известная белорусская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич дала интервью немецкому журналу Der Spiegel. На сайте издания оно было опубликовано вечером в пятницу, 20 ноября, в печати появилось днем позже.

Алексиевич приехала в Германию на лечение в конце сентября и после этого не давала интервью журналистам. Как отмечают беседовавшие с ней Тобиас Рапп (Tobias Rapp) и Фолькер Вайдерман (Volker Weidermann), она решила нарушить молчание после того, как в Минске силовики насмерть забили Романа Бондаренко. DW перевела с немецкого основные высказывания из большого интервью 72-летней писательницы, в котором она также подробно описала ситуацию в стране и насилие против ее граждан.

Светлана Алексиевич - о себе

Я страдаю невралгией тройничного нерва, болевой синдром проявляется на лице. Но сейчас я могу говорить. Нерв успокоился. <…> Если бы меня посадили за решетку, то с моей болезнью это не могло бы долго продолжаться. <…> Я часто слышала, но никогда всерьез не думала о том, чтобы стать переходным президентом. Я писательница, не политик. В политике нужны другие качества. У меня их нет. <…> Я останусь (в Берлине. - Ред.), пока не уйдет Лукашенко. У меня такое чувство, что это не может продолжаться долго. Я не думаю, что Лукашенко еще долго может подавлять энергию народа. Его время истекло. Но это удастся только в том случае, если нам поможет мировое сообщество.

О Лукашенко и его сторонниках

<…> То, что делает Лукашенко - это катастрофа. После сфальсифицированных выборов в августе были задержаны 27 тысяч человек. Ученые, профессора, обычные люди, рабочие, студенты. Это пронизывает все слои. Лукашенко разрушает страну. <…> Весь Минск заполнен силовиками в камуфляже, которые произвольно останавливают для проверки и задерживают людей. Это гибридная гражданская война. Сторонники Лукашенко противостоят другой половине общества. <…> Обычные люди, которые следуют за ним. Может быть, потому, что боятся что-то потерять. Его поддерживают остатки советской системы. Я сама была удивлена, как быстро все вернулось. Методы спецслужб сталинских времен. Во Второй мировой войне мы победили фашизм и выработали иммунитет против него. Но против ГУЛАГа, против Сталина у нас нет лекарств.

О выборах президента Беларуси

<…> Чтобы стать кандидатом в президенты Беларуси, необходимо собрать 100 тысяч подписей. Когда однажды я вышла на рынок рядом с моим домом, я не поверила своим глазам. Там выстроилась очередь длиной не меньше пяти километров. Люди стояли, чтобы поставить свои подписи за Виктора Бабарико, который баллотировался на президентских выборах. Многие специально приехали для этого издалека. Только бы не снова Лукашенко, говорили они. Я не узнавала свой народ. <…>

Главных кандидатов, мужчин, участвовавших в выборах, Лукашенко бросил в тюрьму или заставил покинуть страну. Однако он не добился своей цели, так как место мужчин заняли их жены - и они были подхвачены волной энтузиазма. Куда бы ни приезжали эти женщины, всегда тысячи людей приходили, чтобы увидеть их. Мужчины сидели в тюрьме, женщины вели политическую кампанию. Раньше такое было невозможно. <…> Лукашенко недооценил женщин.

О протестах в Беларуси после выборов

Идеей Координационного совета (оппозиции, членом которого была и Алексиевич. - Ред.) был приход к власти без насилия и кровопролития. Демонстрации призваны были стать праздником. <…> В Беларуси у нас всегда было чувство, что мы плетемся в хвосте истории. Ну кто хочет быть последней советской республикой в Европе? Внезапно все изменилось. Протесты стали своего рода рождением новой нации. <…>

Лукашенко и его люди давно готовились к такой ситуации. <…> Вдруг начался ужас, зазвучали выстрелы, полетели гранаты со слезоточивым газом.  <…> А потом мы узнали, как обращались с людьми в тюрьмах. Как над ними издевались. <…> Я не могла представить себе, что наши люди могут быть такими жестокими к своему населению. <…>

О том, какие санкции нужны

<…> Можно было бы исключить Беларусь из международной банковской системы. Нефтеперерабатывающая промышленность важна для страны. Против нее могли бы быть введены санкции. Это стало бы тяжелым ударом для экономики. Против протестов, которые бы потом последовали, Лукашенко был бы бессилен. Мы хотим передачи власти мирным путем, того, чего Лукашенко представить себе не может. <…>

Координационного совета оппозиции больше не существует. Его члены были или все еще находятся за решеткой, выдворены или бежали из страны. Есть новый совет. Имена его членов в целях безопасности держатся в тайне. Их общение происходит в социальных сетях. Но у меня такое чувство, что Запад не понимает, что творится в Беларуси. То, что происходит - это брутальное насилие против невиновных. <…>

Маленькая, гордая страна борется против обезумевшего убийцы, в центре Европы! И мир молчит. Какое преступление совершили эти люди? Они хотят новых выборов. Они хотят отмены очевидно сфальсифицированных выборов. И что говорит Лукашенко? Я не отдам любимую. <…> При этом он превратил страну в концентрационный лагерь.

О геополитике и угрозе гражданской войны

<…> Хотя мы и смотрим на Запад, но цель протестов - свергнуть диктатора. Речь не идет о том, куда мы хотим двигаться. Новая Беларусь, которую мы могли увидеть летом, - это демократическая страна. Остальное придет позже.

<…> Если случится экономический коллапс и на свободу выйдут политические заключенные, мы достигнем той точки, когда может возникнуть что-то новое. Возможно, Россия не позволит взять курс на Европу. Но даже это было бы для меня в настоящий момент приемлемым. Все это лучше, чем нынешнее положение.

<…> Лукашенко способен на все. Я могу представить себе полный развал страны, хаос, сценарий гражданской войны. <…> Все силовые структуры направлены сейчас на подавление оппозиции. Всех этих спецназовцев вместе держит кровь, которые они проливают. Они боятся новой власти, которая может привлечь их к ответственности. <…> К тому же бушует эпидемия коронавируса. Может вспыхнуть неконтролируемый пожар.

О Навальном и россиянах

<…> У меня нет контактов с Алексеем Навальным (который сейчас также находится в Германии. - Ред.) <…> Летом я обратилась к российской интеллигенции: "Почему вы молчите, когда видите, как растаптывают маленький гордый народ?" Десять человек ответили на этот призыв, мужественные демократы. Но только десять. <…> В россиянах глубоко сидит ощущение того, что страны вокруг - это часть российской империи.

Смотрите также: