"Наркотрафик из Афганистана невозможен без прикрытия"

В наркотрафике, расходящемся из Афганистана по всей Евразии, постсоветские республики Азии играют существенную роль. Этому виной как географические, так и иные причины. Об этих причинах и ситуации на фронте борьбы с наркотиками в регионе в интервью Deutsche Welle рассказывает российский эксперт по кризисным ситуациям Лев Корольков.

Deutsche Welle: В Афганистане, считающемся главным поставщиком опиатов для России и Европы, стоят силы международной коалиции. Однако, судя по данным экспертов, поток наркотиков оттуда не убывает?

Лев Корольков: Если говорить в целом, то ситуация в Центральной Азии имеет тенденцию ко все более резкому ухудшению. И это, прежде всего, сказывается на России как одной из конечных ветвей доставки наркотиков. Другие идут через Пакистан, Турцию, Косово, Албанию в Европу.

Ситуация такова, что потребление наркотиков увеличивается, причем не на доли процентов, а гораздо больше, и наличие сил коалиции не только не влияет на трафик, но, напротив, многие из ее даже рядовых участников (на уровне командования сказать трудно, это серьезное обвинение) – используют это в личном плане. У достаточно большого количества военнослужащих США обнаруживают при отлете в отпуск наркотики. Кроме того, имеются оперативные данные в Киргизии, что через аэропорт "Манас" идут регулярные поставки героина.

- Чем объяснить то, что республики бывшего СССР, прилегающие к Афганистану, не могут эффективно противостоять трафику?

- Это объясняется необустроенностью границ, потому что для их обустройства нужны огромные деньги. А потом в этом и большого желания нет, поскольку слишком много тех, кто получает доход от наркотрафика. Пограничная и таможенная служба часто закрывают глаза на трафик. Периодически конкурирующие стороны все-таки захватывают "чужих" курьеров, и об этом широко оповещается как об элементе борьбы с наркотрафиком. На самом деле, по моим сведениям, задерживается от трех до десяти процентов, - это максимум. Причем, это имеется в виду отношение к цифрам имеющихся данных и усредненных цифр о провозе наркотиков.

Через Киргизию, учитывая численность ее населения, и числа гастарбайтеров, работающих в России, курьеров, желающих подзаработать, найти не столь сложно. Но все же основной трафик идет через Таджикистан. Оттуда в Киргизию. В меньшей степени через Казахстан. А по Туркмении просто нет статистических данных. На недавнем закрытом заседании Совета безопасности России Виктор Иванов, нынешний начальник службы Госнаркоконтроля, сказал, что положение приближается к критической черте.

Растет потребление, снижается возрастная черта тех, кто потребляет, увеличивается доля тех, кого невозможно реабилитировать, если смотреть правде в глаза. И так далее. Если уже этому посвятили заседание Совбеза с участием как премьер-министра, так и президента, это говорит об исключительно серьезной ситуации. И хотя есть прямые соглашения с рядом стран Центральной Азии о сотрудничестве по борьбе с наркотрафиком, эта борьба эффекта пока не приносит.

- Кто является главной опорой для наркобаронов в республиках Центральной Азии?

- В Центральной Азии задействованы те, кто стоит на передовом рубеже борьбы с трафиком. В Таджикистане это как раз борцы с наркотиками (хотя их часто меняют, но совершенно по другим причинам). Ибо при формальном уничтожении крупных партий, когда их задерживают, делается это на основе комиссии, но никто не знает, сколько на самом деле и чего было уничтожено. Они же являются дилерами.

Даже в России сколько сотрудников Госнаркоконтроля, уже судя по прессе, привлечены к ответственности, и это на среднем и мелком уровне! В Центральной Азии это скорее правило, чем исключение, и причастны чиновники правительственного уровня. По крайней мере, оперативные данные, поступающие из Таджикистана, абсолютно точно говорят о том, что ряд сотрудников областных, районных администраций, а также среди правительственных чиновников, так или иначе связаны с трафиком. Это серьезные деньги. Эти деньги идут на обеспечение новых технологий по переброске, на поддержку незаконных вооруженных формирований.

- Вы говорили о Таджикистане. А какова ситуация в Киргизии?

- От лиц, недоброжелательно относящихся к Курманбеку Бакиеву и нынешней власти, поступает информация, что трафик через Киргизию "крышует" окружение нынешнего президента. Просто трафик наркотиков невозможен без серьезного прикрытия. В Киргизии были сосредоточены основные фабрики по производству морфинов для медицинской промышленности. Потом эти фабрики после перестройки оказались в частных руках лиц, так или иначе завязанных на криминальный бизнес.

Границы были открыты (да и сейчас они не закрыты), и это использовалось для расширения дилерской сети. А самое большое потребление наркотиков было во времена СССР в Киргизии. Но теперь, когда пошел поток низкой себестоимости из Афганистана, Киргизия по производству уступила конкуренции, зато имеется отличная дилерская сеть.

- Туркмения, как Вы сказали, находится "вне статистики". А каково положение в Казахстане и Узбекистане?

- В Казахстане в последнее время этой борьбе стали придавать большее значение, и значительно улучшилась координация с российским наркоконтролем. В 2008 – 2009 годах перехвачены значительные партии наркотиков, так что видно, что что-то делается, однако это надо соотносить с уровнем общих поставок. Ведь, действительно, на мотоциклах можно через эти степи и пустынные районы провозить. Технической сложности не представляет провезти на себе или на средстве передвижения партию наркотиков через необустроенные границы.

Что касается Узбекистана, то при том жестком режиме, который там пока еще существует, там все регулируется на правительственном уровне. Меры принимаются довольно жесткие, но это тоже мало что значит. Тут надо учитывать традиционную вражду между Киргизией и Узбекистаном, особенно из-за воды. Поэтому узбеки охраняют участок границы с Киргизией. А Туркмения из общей картины выпадает.

- Верно ли утверждение, что в Таджикистане и в Киргизии имеются группировки во властных структурах, которые препятствуют борьбе с наркотрафиком?

- Они заинтересованы в регулировании потока наркотиков, чтобы доходы от этого потока не проходили мимо их кармана. Это однозначно говорят все источники оттуда. Я думаю, что какая-то часть идет и через Узбекистан, но нет фактологического материала. Но никаких реализуемых соглашений с Узбекистаном по части этой борьбы нет, и это само по себе о многом говорит.

- Что может заметно сбить массовое производство героина и других опиатов в Афганистане?

- Приход к власти талибов. Хотя в настоящий момент, когда талибы ведут борьбу с войсками коалиции, им никакого смысла нет ничего снижать, поскольку это тот доход, который позволяет им приобретать вооружение, снабжение, боеприпасы, выводить людей на отдых в ту же Зону племен, через коррумпированные элементы в пакистанской администрации обеспечивать им надежную защиту на этот период. Но если они придут к власти, то будут, как в Иране, принимать жесткие меры, вешать на подъемных кранах. Хотя джин из бутылки выпущен...

- Верно ли мнение, что власти в Иране сравнительно эффективно борются с наркомафией в стране? Ведь время от времени поступает информация о переброске партий наркотиков из Ирана через туркменскую территорию, и не без участия иранских спецслужб.

- Там все судопроизводство заключается в двенадцати часах. А при нахождении товара командиры частей стражи исламской революции или пограничной охраны имеют право принимать решение. Тут же вызывается исламский судья, который подписывает это решение. И в Иране муллы сразу поняли опасность, исходящую от наркотиков. А то, что Тегеран может контролировать поставки за рубеж и принимать в этом участие – это вполне возможно. Это дополнительное бюджетирование спецслужб, когда нет официального. И территорию Туркмении для этого тоже используют.

Беседовал Виталий Волков
Редактор: Михаил Бушуев