Самый убедительный слух об отставке Александра Бастрыкина - это "автомобильная" утечка в русском Forbes. Пишут, что его уже лишили двух полицейских автомобилей сопровождения. То есть если до сих пор кортеж главы Следственного комитета следовал за "разгонными" полицейскими машинами, то теперь этих машин нет.
Что дальше? У Бастрыкина начнут спрашивать пропуск на проходной Следственного комитета? Уплотнят его служебный кабинет? К очередному дню рождения наградят унизительной почетной грамотой? Нет уж, лучше отставка и тихая пенсия. В российском политическом византийстве символы власти значат не меньше, чем власть, и с символической точки зрения отставка Александра Бастрыкина уже состоялась в тот момент, когда появились первые слухи об отставке пресс-секретаря СК Владимира Маркина.
Номенклатурная этика прощает многое вплоть до реальных уголовных преступлений (которые в окружении Бастрыкина тоже не в дефиците - совсем недавно были арестованы самые близкие к нему генералы СК), но чего она не прощает никогда - вот этих неловких ситуаций, когда Маркина обвиняют в плагиате, а он неуклюже оправдывается, бросая и своей бранью, и своими извинениями тень на своего шефа. Чиновник в России может выглядеть страшным, может выглядеть жестоким, но каким он ни в коем случае не может быть - нелепым.
Бастрыкин - это СК, СК - это Бастрыкин
Неопределенность карьерного будущего Александра Бастрыкина делает неопределенным будущее всего Следственного комитета. СК - в каком-то смысле это идеальная государственная структура с точки зрения путинской России. Как и во всем государстве, здесь стоит знак равенства между всей конструкцией и ее первым лицом. СК - это Бастрыкин. Бастрыкин - это СК.
Бастрыкин придумал и создал это ведомство, свой ресурс многолетней дружбы с Владимиром Путиным он потратил на лоббирование интересов своего ведомства, чтобы оно занимало в системе российских силовых органов именно такое, исключительное место. Без Бастрыкина это ведомство утратит едва ли не всю свою силу, и дальше если и можно будет о чем-то спорить, то только о том, к чему присоединят СК - к генпрокуратуре, к МВД или, может быть, к ФСБ?
Похожую судьбу, хоть и в меньших масштабах, пережил несуществующий ныне Госнаркоконтроль - его основатель Виктор Черкесов когда-то тоже был близок к Путину еще по ленинградским временам, но в какой-то момент карьера Черкесова дала сбой. Несколько лет после его отставки ведомство все-таки прожило - Черкесову нашелся сменщик в виде еще одного опытного ленинградского чекиста Виктора Иванова, и только совсем недавно, когда стало ясно, что и Иванов уже не так силен, как раньше, эту федеральную службу ликвидировали, объединив с МВД.
Такова, вероятно, судьба всех ведомств, которые создаются не столько по необходимости, сколько как личный проект какого-нибудь президентского фаворита - и когда уходит фаворит, исчезает и ведомство, казавшееся почти всесильным.
Персоналистская система
Это может показаться дефектом путинской системы, но, если так думать, то получится, что из таких дефектов состоит если не вся система, то значительная ее часть. Даже российское правительство в те годы, когда его возглавлял Владимир Путин, было совсем не тем правительством, которое теперь возглавляет Дмитрий Медведев. Вновь созданная Росгвардия – это, прежде всего, ее создатель и начальник Виктор Золотов, не будет его, не будет и Росгвардии. "Роснефть" в ее нынешнем виде будет существовать ровно столько, сколько во главе ее будет стоять Игорь Сечин, не будет Сечина - будет другая "Роснефть" с другими корпоративными правилами, другими подрядчиками, другими лоббистскими возможностями.
Что-то похожее произошло с РЖД - во времена Владимира Якунина компания была не только железнодорожным оператором, но и влиятельнейшим политическим центром, от которого теперь ничего не осталось. Ходят слухи о скорой ликвидации МЧС, и в самом деле - МЧС всегда было личным проектом Сергея Шойгу, и зачем нужно такое министерство без него, сейчас не понимает, кажется, никто, тем более что сам Шойгу, став теперь еще более влиятельным министром, распоряжается теперь гораздо более мощным, чем МЧС, военным министерством, влияние и возможности которого тоже прямо зависят от влияния и возможностей Шойгу. А попробуйте представить Чечню без Рамзана Кадырова - конечно, это будет в любом случае уже совсем другая Чечня.
Мы видим, что вместо самодостаточных институтов в России сложилась система персональных царств, расцветы и падения которых происходят в той же последовательности, что и взлеты и падения их руководителей. Вопреки известной пословице, в России именно человек красит место - чем сильнее и влиятельнее человек, чем ближе он к Владимиру Путину, тем важнее и приоритетнее и подконтрольный ему участок, будь то министерство, госкомпания и регион.
Авторитаризм не терпит независимых институтов. В любой диктатуре всегда рано или поздно случается конфликт именно с ними - в каких-то странах в роли мятежного института оказывается армия, в каких-то церковь, где-то - независимая пресса. Очевидно, Владимир Путин это понимает, и на протяжении всех лет своей власти делает все, чтобы институтов не было. В этом смысле ожидаемое падение СК стоит поставить через запятую не только с роспуском ФСКН или переформатированием МВД, но и с разгромом независимых СМИ, подчинением Кремлю парламента, атаками на крупный бизнес.
Пожалуй, единственный неперсоналистский институт в путинской России - это ФСБ, из которой вышел и сам Владимир Путин. Но возможно, когда-нибудь руки дойдут и до ФСБ - логика развития российской власти располагает и к такому невероятному прогнозу.
Автор: Олег Кашин - независимый журналист и писатель, основатель и главный редактор информационного ресурса kashin.guru. Автор еженедельной колонки на DW. Олег Кашин в Facebook: Oleg Kashin
Смотрите также: