Глава "Свободной Бурятии": Нужно убеждать бороться за жизнь

Российский Минюст в марте 2023 года признал "иностранным агентом" фонд "Свободная Бурятия". В конце ноября 2022 года в реестр физических лиц - "иностранных агентов" была внесена и соучредитель и глава фонда Александра Гармажапова, которую к тому же объявили в федеральный розыск. Она была одной из первых, сообщивших о жесткой мобилизации в Бурятии и выступивших с антивоенной позицией. DW поговорила с Гармажаповой о том, что фонд будет делать дальше и как намерен помогать бурятам в России и за ее пределами.        

DW: Какие эмоции возникли у вас, когда вы узнали новость о том, что фонд признали "иноагентом", и как отреагировали на нее коллеги в фонде?

Александра Гармажапова: Мои эмоции, мне кажется, уже привычные. Уже привычно быть "иностранным агентом". Я восприняла это с иронией: первый раз - это как заслуженный артист, во второй раз - как народный артист, а потом будет какой-нибудь "Оскар". Просто власти устроили опять шоу. С другой стороны, это ощущение того, что наши заслуги признают. Мы всегда подчеркивали, что являемся первой антивоенной инициативой, и что благодаря нам появились десятки других этнических инициатив. И, в общем-то, теперь мы стали первой этнической инициативой, признанной "иностранным агентом". Что касается реакции в фонде, то, мне кажется, все этого уже ожидали. Решение признать фонд "иноагентом", я думаю, было принято несколько месяцев назад.

- Как вам кажется, почему именно сейчас это произошло? 

- Власти пошли вразнос. Минимальную логику я вижу в том, что не так давно Владимир Путин, выступая на заседании ФСБ, начал опять спекулировать на теме распада России, говоря, что многие активно пытаются этим заниматься. И назвал тех, кто этим занимается "мразями". Мы это все прекрасно слышали. И после этого фонд "Свободная Бурятия" объявляется "иностранным агентом" и появляются слухи о том, что Владимир Путин собирается посетить Республику Бурятия. Мне кажется, что это все - звенья одной цепи.

- То есть, это решение связано с приездом Путина в Улан-Удэ?

- Мне кажется, здесь последовательность другая. Приезд Путина связан, в том числе с нашей деятельностью. Я вижу это так. И очень радостно, что он готов покинуть свой бункер ради нас.

- Отразится ли это решение Минюста на сотрудниках фонда, оставшихся в России?

- У нас осталось минимальное количество сотрудников в России, и мы очень бережно с ними обращаемся в том плане, что стараемся их не ставить в рискованное положение, поэтому не даем им никаких суперзаданий, чтобы они не получили уголовную статью. Что касается тех ребят из нашего фонда, которые живут в разных странах мира, для меня было важно, когда меня объявили в розыск, чтобы никто из них не бросил работу. Наоборот, они стали активнее включаться в работу.

- Что вы будете делать дальше?

- Мы не считаем правильным идти на поводу у людоедов, я бы так выразилась. Поэтому, что касается деятельности фонда, то для нас это абсолютно ничего не меняет. Морально, мне кажется, мы были уже к этому готовы. Но, безусловно, мы будем оспаривать этот статус в судебном порядке.

- Какие инициативы готовятся фондом? 

- Информационно мы уже всему миру рассказали о том, что, например, мобилизация в Бурятии была непропорциональной. Людей тащили на эти точки сбора из постели, в ночи, без мыла, без одежды, без всего. Поэтому, я считаю, что наша работа в этом направлении будет продолжаться. Но мне бы действительно очень хотелось, чтобы люди начали включаться в эту деятельность по отстаиванию собственных прав.

Не так давно нам стало известно, что 24 февраля 2023 года погиб многодетный отец из Бурятии, мобилизованный. Почему мы обратили внимание на этот случай? Потому что конкретно в этом случае мы пытались помочь, наши юристы консультировали жену этого погибшего впоследствии человека. И жена готова была что-то делать, она была на короткой прямой связи с нашим юристом. Однако, непосредственно он сам, мужчина 45-летний, многодетный отец, отказался от какой-либо помощи, и в итоге погиб. И, наверное, это то, с чем нам стоит работать. Нужно убеждать людей в том, что им нужно бороться, как минимум, за свою жизнь, а, как максимум, и за чужую жизнь.

Смотрите также: