Журналист из Вены: Политковская была бы сегодня в эмиграции

Журналистка и писательница Сюзанне Шоль - бывший многолетний корреспондент австрийского телеканала ORF в Москве. В годовщину убийства российской журналистки и правозащитницы Анны Политковской DW поговорила с 72-летней Шолль о том, какой ей запомнилась Политковская, с которой она, среди прочего, пересекалась по пути в Чечню, и о том, почему заказчики убийства до сих пор не найдены. 

DW: 7 октября 2006 года была убита Анна Политковская. Прошло 15 лет, исполнители и организаторы осуждены, некоторые умерли в колонии. О заказчиках до сих пор ничего не известно. Теперь истекает срок давности преступления и они могут избежать наказания. Российское правосудие не справилось?

Сюзанне Шолль: Российское правосудие не справляется во многих случаях, но я не знаю, идет ли речь о недоработке или сознательном затягивании с целью не называть имена заказчиков. Я склоняюсь к тому, что это сознательное решение. Есть масса предположений о том, кто мог быть заказчиком.

- Узнает ли общественность когда-то их имена?

- Не могу делать прогнозы, Россия всегда непредсказуема. Я не теряю надежды, что когда к власти придет новое поколение, оно попытается разобраться с темными пятнами истории. Есть еще убийство Бориса Немцова и другие. Было бы хорошо, если бы российская история оказалась изучена лучше, чем советская.

- Спустя 15 лет, как вы думаете, почему Политковская была убита?

- Я думаю, что где-то в каком-то расследовании она дошла до точки, которая была неприятна высшему руководству России и, в первую очередь, высшему руководству Чечни. Думаю, что из-за этого она была убита.

- То есть, ее влияние было все-таки велико, хотя президент РФ Владимир Путин в первые дни после убийства назвал его "минимальным"?

- Да, точно, он сказал, что мол, такой уж важной Политковская не была. Очевидно, это было не так. Она была неудобной. И, как в любом авторитарном государстве, неудобных людей не хотят иметь. Если их невозможно заставить замолчать, их убивают.

- При каких обстоятельствах вы встречались с Политковской? Какое она произвела на вас впечатление? 

- Таких встреч было не очень много. По-моему, первый раз я увидела ее, когда пришла в редакцию "Новой газеты" для интервью. Однажды мы с ней виделись по пути в Чечню. Она была одержимой - желанием добиться справедливости, желанием рассказать общественности о происходящем; одержима ощущением, что нельзя позволить новой России так пасть, и что с советскими привычками пора покончить. Думаю, это иногда осложняло ей жизнь.

- Кем она была в большей степени - журналисткой или правозащитницей? Или провести грань трудно?

- Разделить очень трудно, она была и тем, и другим. Она была прекрасной журналисткой, никаких сомнений, но ее внутреннее ощущение было - нужно бороться за права человека, особенно как журналист.

- Чем Политковская произвела на вас наиболее сильное впечатление?

- Своей настойчивостью во время расследований и мужеством. Она очень часто ездила в Чечню, несмотря на все угрозы и то, что она там пережила.

- Она опасалась за свою жизнь?               

- Не берусь судить, было ли у нее ощущение страха. Если мерять по себе, то оно должно было быть. Но это не мешало ей делать то, что она хотела. Кроме того, люди не склонны видеть опасность для жизни в такой ситуации. Возможно, она считала, что слишком известна, чтобы быть в опасности.

- Вы сами работали в Чечне и встречались с теми же людьми, с которыми встречалась Политковская. Насколько тяжело было тогда там работать?

- Было очень трудно. Для поездки в Чечню иностранным журналистам нужно было специальное разрешение. Чечня считалась особой территорией, там еще шла так называемая антитеррористическая операция. Спустя несколько недель после ее убийства, в ноябре 2006 года, я поехала в Чечню и фактически шла по ее следам, говорила с очень многими людьми, чьи родственники были похищены. В конце поездки нашу съемочную группу задержали, поскольку было известно, что мы общались с этим людьми. Задержавшие нас люди хотели получить отснятый материал. Мне крупно повезло, у меня был иностранный паспорт. Они побоялись меня надолго задерживать и обыскивать мои личные вещи. Относительно быстро, через шесть часов, нас отпустили, и мы покинули Чечню. Когда задерживали Анну Политковскую, ей угрожали сделать что-то с ее детьми. Это совсем другой уровень.

- В России немало мужественных журналистов, некоторые были убиты. Почему Анна Политковская стоит отдельно, став символом?

- Думаю, это связано и с тем, что она женщина, которая работала на такой (опасной) территории. А еще с тем, что она была очаровательной личностью, прекрасной журналисткой. В современной России не часто встретишь журналистов с таким мужеством.  

- Если бы Анна Политковская жила сегодня, чем бы она занималась?

- Боюсь, она была бы в эмиграции. У меня такое ощущение, что в России сегодня невозможно работать так, как могла она. Я вижу, как опустились руки, многие ушли во внутреннюю иммиграцию. Россия сегодня - открытое авторитарное государство. Никого нельзя обвинять в том, что у них нет такого мужества, как у Политковской. В ее время мы все надеялись на радикальные перемены. Думаю, сегодня такой надежды нет.

- Политковская предвидела это?

- Нет, мы все не предвидели этого. Мы этого опасались, но не предвидели, и она тоже.            

Смотрите также: