18.03.2001 Das Westpaket – слово, которое имеет вкус, цвет и запах...

Есть слова, которые вроде бы всегда существуют в языке, ничем не выделяясь из прочего лексического строя, но в какой-то момент – в силу стечения определённых исторических, политических и социальных обстоятельств, – приобретают совершенно иной окрас, буквально набухают от смысла, начинают звучать веско и тяжело. А потом – опять же в силу внешних, не имеющих непосредственного отношения к языку изменений, - этот смысл теряют, линяют, блёкнут и увядают на глазах. И лишь исторические документы и воспоминания очевидцев остаются свидетелями их былого значения. Одно из таких слов в немецком языке – das Westpaket, дословно «пакет с Запада».

У микрофона Анастасия Рахманова.
Здравствуйте, друзья!

В двух словах:
Das Westpaket – это посылка, которую жившие в западной части разделённой Германии люди отправляли своим родственникам, оказавшимся в восточной зоне, в 1949-м году получившей название Германской Демократической Республики. История «пакета с Запада» началась почти сразу после войны – в 47-м году: как только в Мюнхене и Гамбурге жить стала чуть-чуть «легче и веселее», чем в Лейпциге и Ростоке, и в стране кое-как наладилось почтовое сообщение, с запада на восток пошли посылки с самым необходимым – маргарином, сахаром, мукой. (Кстати, к тому же времени относятся и первые ограничения, которые распространялись, прежде всего, на товары «повышенного спекулятивного интереса»: дамские чулки, презервативы, помаду, шоколад).

Дальше – больше: в 50-е и 60-е годы поток «вестпакетов» нарастает, достигая к 65-му году уровня 50 миллионов «пересылочных единиц в год». Примерно та же интенсивность сохраняется и на протяжении 70-х и 80-х годов. Идут посылки и с Востока на Запад, правда «остпакетов» («пакетов с Востока») было значительно меньше – порядка 10 миллионов ежегодно.

То есть, на протяжении четырёх с лишним десятилетий сперва непроницаемую, а затем всё более дырявую германо-германскую границу в обе сторону ежегодно пересекали порядка шестидесяти миллионов коробок, ящиков, пакетов и пакетиков. За время существования «двух Германий» это составляет, как не сложно посчитать, порядка двух с половиной миллиардов почтовых отправлений, за каждым из которых скрываются человеческие судьбы и семейные отношения, порою – драмы, порою – счастливые случаи, когда-то – любовь, когда-то – высокомерное равнодушие.

Два молодых берлинских публициста – Кристиан Хертель и Петра Кабус –решили написать книжку на эту интересную германо-германскую тему: «Западный пакет»...

Сегодня о «пакетах с Запада» говорят нечасто – ведь последние «вестпакеты» были отправлены уже 10-12 лет назад. Но воспоминание о них живо во многих людях – ведь в этом обмене и на Западе, и на Востоке участвовала практически каждая вторая семья. И, конечно, при слове «вестпакет» воспоминания оживают, и люди начинают рассказывать... Вот мы и решили зафиксировать их воспоминания...

Тем более что сегодня и Петра Кабус, и её соавтор Кристиан Хертель работают вместе в одном берлинском издательстве...

Сперва эта идея казалась нам шальной, но чем больше мы занимались этой темой, тем больше на свет Божий появлялось интересной информации и оригинальных деталей, описывающих состояние умов и нравов в те годы. Мы поняли, что можно написать интересную книжку, рассказывающую о целой эпохе на примере такой необычной сферы, как посылки...

Для нас обоих эта тема была предметом не только академического интереса. Ведь и мы сами выросли во времена «стены», и наши семьи также участвовали во «всегерманском посылочном движении»: моя семья – с западной стороны, семья Петры – с восточной...

Итак, как выглядел типичный «вестпакет»? Как ни удивительно, но на протяжении всех сорока с лишним лет «пересылочной истории» его основные компоненты оставались неизменными: на первом месте находился кофе – его «приватный экспорт» из ФРГ в ГДР составлял более 11 тысяч тонн в год. На втором месте – чай, на третьем – какао, на четвёртом – шоколад и шоколадные конфеты. Далее следовали одежда и обувь - новые и поношенные, для детей и взрослых. Одних лишь джинсов пересылалось порядка трёх миллионов пар в год, почти все – настоящие «левис 501» (понятно, почему: «райфл» индийского производства можно было купить в восточногерманских универмагах совершенно без проблем и очередей).

Но пальма первенства среди пересылаемых текстильных изделий принадлежала колготкам – тридцать миллионов штук в год. Петра Кабус вспоминает:

Конечно, посылки с Запада имели для многих в ГДР и экономическое значение. Но гораздо более важным было то, что с помощью этих посылок между людьми, разделёнными границей и политическими системами, на протяжении сорока лет поддерживался контакт...

В книге Петры Кабус и Кристиана Хертеля собрано десять эссе, написанных разными авторами и освещающих различные подоплёки «посылочного дела»: от статистических выкладок до анализа идеологического значения «вестпакетов» в годы холодной войны, от оригинальных наблюдений динамики развития вкусов и потребительских привычек до секретных рапортов «штази» о раскрытии «злостной контрабанды растворимого аспирина».

Но, пожалуй, самая интересная часть книги – это свидетельства случайных или почти случайных людей, которые откликнулись на объявления в прессе и прислали Петре и Кристиану свои, индивидуальные воспоминания на тему «пакет с «Запада».

«Отец моего мужа уехал на Запад ещё задолго до того, как мы поженились и на свет появились наши трое детей. Я с ним не была знакома, и он никогда не интересовался ни мной, ни своими внуками. Я про него знала лишь, что он владеет небольшим магазином где-то под Кёльном. Два раза в год – на Пасху и на Рождество – он аккуратно высылал нам свой «вестпакет», всегда с одним и тем же содержимым: килограмм кофе, полкило маргарина, две плитки шоколада, которые по дороге обычно пересыхали и крошились, и дамские колготки, как правило, не моего размера. Мы терпеливо принимали эти дары, хоть они и были слегка обидными. Не знаю, что на меня нашло в тот раз, может быть, что-то было с детьми не так. Во всяком случае, однажды я сгребла всё полученное и отправила обратно, приложив письмо с просьбой не избавляться за наш счёт от залежавшегося товара. И вообще: у меня трое детей, что мне его две плитки шоколада? Отправив посылку, я тут же пожалела об этом: теперь у мужа прервётся последний контакт с отцом. Однако месяц спустя от него пришло письмо – первое за всё время. Оно начиналось словами: «Я не знал, что кофе считается в ГДР залежалым товаром». Но дальше он признавался, что отправлял нам то, что его покупатели обычно брали для своих «вестпакетов». Дальше он спрашивал о нашей жизни, о детях. Это стало началом нашей интенсивной и интересной переписки, которая многое дала и мне, и ему. Розмари Хеннерсдорф. Веймар»

«Вестпакет» – дитя идеологического противостояния, и потому сам никогда не был вполне свободен от идеологии. В пропагандистских целях эту, в общем-то, глубоко интимную вещь использовали как на Востоке, так и на Западе. В 50-е и 60-е годы правительство ФРГ проводило целые кампании, призывая граждан отправлять посылки на восток. Что и говорить, стояли за этим не только гуманитарные соображения, но и намерение продемонстрировать превосходство системы. В книге Хертеля и Кабус приведены западногерманские агитплакаты тех лет: На тёмном фоне вдалеке чуть видны огоньки. Это дома далёких восточных братьев. Сверху – отдающая чем-то до боли знакомым надпись: «А ты – уже отправил свою посылку на Восток?».

Уж конечно, в чём-чём, а в пропаганде ГДР не отставала от западной Германии. Начиная с 50-х годов в прессе шла непрекращающаяся кампания против «попрошаек и жалобщиков», побирающихся «крохами с западного стола». Пионеров и школьников насильно загоняли на лекции о вреде жвачки и выставки контрабанды, выявленной «бдительной восточногерманской таможенной службой» - ведь коварству врага не было передела, и то и дело в пирогах оказывались «недозволенные фармацевтические препараты» (например, слабительное), а в конфетных коробках - «подрывная литература».

Я знаю, что мы никогда и не пытались пересылать книги или журналы – такие посылки всегда возвращались. Мы поступали по-другому: во время поездок на восток брали книги с собой, объявляя их своим «дорожным чтением»...

Такими умными были далеко не все. Кстати, хит-парад конфисковавшейся в 70-е годы литературы возглавляли сборники стихов немецкого барда-диссидента Вольфа Бирмана и «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына.

Лишь в 70-е годы, когда в ГДР начались серьёзные перебои с товарами первой необходимости – тем же кофе или мылом, - восточногерманское руководство несколько ослабило отпор «враждебным влиянием»: вдруг «пакеты с Запада» оказались фактором внутренней стабильности.
При всём однообразии посылки, однако же, оставляли и достаточно пространства для индивидуальных проявлений:

Конечно, пакет очень многое говорил и о тех, кто его запаковывал. Для одних это был способ проявить заботу, для других – возможность «задрать нос» и похвастаться, для третьих – формальность. Разными были и получатели: кто-то был рад, пусть и не новым детским вещам, кто-то – гнушался обносками...

«Сёстры моей матери отличались друг от друга так, как могут отличаться друг от друга только родные сёстры. Различия их характеров со всей очевидностью проявлялись и в посылках, которые они отправляли. Тётя Трудхен была трезвой и несентиментальной, но великодушной. В её посылках содержались простые вещи – мыло, консервы, кофе, но помногу. Совсем иными были посылки тёти Ирмхен, которая отличалась почти болезненной бережливостью. В её посылках можно было обнаружить и открытые пачки печенья, и завёрнутые в салфетки кусочки сахара, которые она приносила из кафе. И пустые банки из-под пива: откуда-то она узнала, что мои мальчишки собирали коллекцию западных пивных банок. Не знаю, откуда она брала эти банки – сама тётя Ирмхен пива не пила, - но в каждой посылке была новая банка. Всякий раз – другая...
Райнер Авициус, Лейпциг».

Конечно, у получателей «вестпакетов» возникало естественное желание отблагодарить дарителей. Тут жители восточной Германии оказывались в куда более сложном положении, чем их западные родственники: что можно отправить людям, у которых, в сущности, всё есть? И вот обратно шли домашние пироги, деревянные резные игрушки эрцгебиргского изделия, гжельский фарфор. Кристиан Хертель:

Мы были, так сказать, западной ветвью большой восточногерманской семьи. Поэтому мы регулярно получали посылки с Востока, которым я ребёнком ужасно радовался. Например, сладости из ГДР нравились мне гораздо больше, чем местные. И деревянные домики, и модели для моей железной дороги. И настоящий автобус «икарус». А однажды я получил игрушечную ракетную пусковую установку советского производства.

Ответная акция – попытка отправить восточному кузену пару американских пластиковых солдат – потерпела полное фиаско. «Игрушки» – как и настольная игра «монополия» – были признаны «предметами милитаристической и капиталистической пропаганды».

Как на ввоз товаров в ГДР, так и на вывоз оных существовали очень строгие правила, которые, кроме того, постоянно менялись. Таможня зверствовала, на проверке посылок с Запада и на Запад работали целые отделы. В некоторые годы вскрывалось каждое второе отправление, порою посылки возвращались получателю по самым немыслимым причинам: скажем, из-за того, что к неновым детским вещам не было приложено «свидетельство о дезинфекции», а пирог оказывался от зачерствения завернутым в незадекларированное полотенце – то есть, «текстильное изделие».

Кстати, именно немыслимые таможенные правила зачастую были причиной монотонности отправлений. Вот ещё одно воспоминание из книги «Пакет с Запада»:

«Я переехала из восточного Берлина в западный в апреле 1982 года. Настало Рождество, и я отправилась покупать подарки для моего первого «пакета с Запада». Я попыталась вспомнить, чего нам в ГДР не хватало больше всего. Это были не дешёвая косметика, не сладости и неизбежный кофе, а мелочи, вещи, которые приносили бы радость и скрашивали повседневную монотонность. И вот я купила для своей мамы мемуары её любимой певицы Хильдегард Кнеф, для моего отца, заядлого садовода – книгу о растениях, для моих сестёр – травяные духи, ароматические палочки и пару деревянных сандалий. Через пару месяцев мой пакет вернулся обратно с отпиской от восточногерманской таможни, сообщавшей, что пересылка «продукции из растительного сырья» запрещена. Со временем мои воспоминания о жизни в ГДР поблёкли, и я, как и все остальные, два раза в год отправлялась в дешёвый магазин и скупала там шоколад, косметику фирмы «Нивея» и кофе..
Уте К., Берлин»

Конечно, всякое бывало. Но что лично меня больше всего трогает в истории «движения германо-германских посылок» - представьте себе: шли годы, сменялись поколения, а люди, которые порою виделись раз в несколько лет или даже вообще не были друг с другом знакомы, продолжали упорно настаивать: мы – один народ, мы – одна семья. Так что пройдёт немало времени, прежде чем слово «вестпакет» окончательно потеряет вкус, цвет и запах...