Юрий Шмидт: "Ходорковский добьется правосудия"

Deutsche Welle: Юрий Маркович, на какой стадии в данный момент находится дело Ходорковского? Юрий Шмидт: С февраля 2007 года мы знакомимся с материалами дела в Чите. Это обычная стадия уголовного судопроизводства: когда следствие считает, что дело закончено, оно обязано перед направлением его в суд представить обвиняемому и его защитникам все материалы и составить об этом протокол.

В ходе знакомства с делом происходит не просто механическое чтение томов уголовного дела. Мы заявляем определенные ходатайства, в случае необходимости обжалуем действия следователя, в том числе в судебном порядке. Поскольку сегодня вопрос об избрании и продлении меры пресечения отнесен к компетенции суда, то и само следствие периодически, раз в 3 месяца, обращается в суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемого под стражей.

Мы, естественно, принимаем участие в судебном рассмотрении, потом подаем кассационные жалобы, поэтому ознакомление с делом сопровождается целым рядом других действий. То есть это большая аналитическая и процессуальная работа.

- Жалобы, которые вы недавно направили, были отклонены. С чем это связано? - Жалобы, которые мы направляем, отклоняются практически все, поскольку в деле "ЮКОСа" суды действуют по прямому указанию Кремля. Я бы сказал, что суды просто юридически оформляют спущенные им решения. Поэтому когда нам в очередной раз отказывают в удовлетворении жалобы, мы уже не удивляемся, мы только с грустным юмором оцениваем мотивировку, по которой был дан отказ. Иногда поражаемся изобретательности авторов "отказных" решений. Но в большинстве случаев нужные решения за суды пишут члены следственной группы, поскольку зачастую судьи не только не хотят, но и не могут разобраться в существе вопроса. Так, при рассмотрении последней жалобы на незаконные действия следствия в Чите было понятно, что ни судья, ни местный прокурор просто ничего не понимают в сути поставленных вопросов. Был даже объявлен двухдневный перерыв, за время которого более компетентные лица подготовили и заключение прокурора, и постановление суда. Удивляет, не когда нам отказывают, а когда с нашими жалобами соглашаются. Самый невероятный случай был, когда год назад Басманный суд Москвы вынес решение о незаконности постановления заместителя генерального прокурора РФ о производстве предварительного следствия в Чите. Вот это нас не просто удивило, но, можно сказать, потрясло. И до сих пор нам непонятно, с чем это было связано: то ли с какими-то колебаниями в кремлевской верхушке, внутри которой постоянно ведется "подковерная" борьба, то ли вовремя не поступили руководящие указания, и суд в виде редкого исключения решил дело по закону. Лишь после того, как это решение вступило в законную силу, мы поверили, что теперь-то Михаила Ходорковского и Платона Лебедева переведут в Москву. Тем более что фактически следствие и так ведется в Москве. Но оказалось, что мы недооценили возможности наших противников. Грубо попирая закон, Генеральная прокуратура 8 месяцев просто отказывалась исполнять имеющее обязательную силу решение и в итоге добилась его отмены Верховным судом России. А в конце января этого года тот же Басманный суд вынес уже прямо противоположное решение. - От кого в Кремле зависят решения по делу Ходорковского? - Мы точно знаем, кто является нашим главным противником в Кремле, и "мотором" дела "ЮКОСа". Это Игорь Иванович Сечин, заместитель главы администрации президента и "по совместительству" председатель Совета директоров "Роснефти". Кстати, именно "Роснефть" жульническим путем завладела основными активами "ЮКОСа". К тому же, по нашим сведениям, Сечин предоставляет Путину недостоверную информацию как о деле Ходорковского, так и о нем самом, приписывая ему действия, которых он не совершал, и намерения, которых он никогда не имел, вплоть до планов занять место Путина в Кремле, что является полной чушью. - Удалось ли еще по каким-то жалобам получить решение в вашу пользу? - Были у нас локальные победы, например, нам удавалось добиться отмены ряда несправедливых взысканий, наложенных на Ходорковского в колонии, отмены незаконного пункта правил внутреннего распорядка исправительных учреждений. Но это такие частные истории, по которым суды специальных указаний явно не получали, и поэтому могли руководствоваться законом. А те решения, которые влияли на судьбу и движение основного дела, все они были отрицательными. Вот, например, в последней жалобе мы, в частности, просили обязать следствие приобщить к делу целый ряд необходимых для защиты вещественных и письменных доказательств, изъятых при обысках и затерявшихся где-то в недрах следственного комитета. Речь идет о финансовой документации на электронных и бумажных носителях. Каждому понятно, что по делам о финансовых нарушениях требуется документация в полном объеме. Иначе объективной картины не воссоздать. А следствию такая картина и не нужна. Весь процесс проводился как игра в одни ворота. Обвинение боялось признания судом даже малейших фактов допущенных нарушений, поскольку следователи, которые ведут дело, прекрасно понимают: стоит только этот клубочек начать разматывать, как потянется все остальное. - Как настроено сейчас российское правосудие? Такое ощущение, что все идет к увеличению срока заключения для Ходорковского? - Настрой российского правосудия сегодня определяется его реальным положением в системе государственной власти. За прошедшие 8 лет, особенно последние шесть, полностью подавлены первые ростки независимости, которую наш суд начал было обретать за так проклинаемые сегодня годы правления Ельцина. И сегодня суд снова зависим от исполнительной власти, хотя и не совсем так, как это было в советское время, когда зависимость была тотальной - и структурно, и организационно, и по партийной линии. Судья, посмевший сделать шаг вправо или влево от этой линии, лишался не только должности, но и партбилета, что было равносильно гражданской казни. Сегодня прежней тотальной зависимости нет, да власть в этом и не нуждается. Для "спецдел", вроде дела "ЮКОСа", всегда найдутся "спецсудьи". Когда я рассказываю о положении дел в российских судах иностранным коллегам, часто слышу вопрос: а работает ли сегодня в российских судах закон? Я отвечаю: работает. Правда, за исключением случаев, когда вместо закона работает интерес политической власти, и тех, когда работает коррупция. Если это изобразить схематично, в виде разделенного на три сектора круга, то, вероятно, коррупция займет самый большой. Но и сектор заказных политических дел уже явственно различим, причем все последние годы он увеличивался в размерах. Правда, и здесь дело "ЮКОСа" не имеет аналогов в истории судопроизводства нашей страны за последние 70 лет. - Каковы были действия защиты по обращению в Европейский суд по правам человека? - Ответ на этот вопрос можно найти в интернете. Михаил Борисович просил своих адвокатов воздержаться от комментариев на это тему, поскольку, как он не раз заявлял, он хочет добиться правосудия в своей родной стране. Ради этого он предпочел участь политзаключенного судьбе политэмигранта. Он уверен, что рано или поздно добьется этого. К сожалению, рано не удалось, значит, будет позднее. Вопрос только в том, какую цену ему еще придется заплатить. Ему в этом году исполняется 45 лет. Здоровье у него достаточно крепкое. Его сила духа и сила воли таковы, что этому может позавидовать любой. И то, что он доживет до того, когда его дело будет пересмотрено по законам права, я не сомневаюсь. Но у него старые и больные родители, они бы тоже хотели дожить до этого. Мы когда-то с отцом Ходорковского заключили такой "договор": обязательно дожить до встречи его сына на воле. Хорошо бы… Ясно, что при той политической ситуации, которая сегодня сложилась в стране, говорить о правосудии невозможно. Конечно, нынешний режим хотел бы править страной вечно, но так не бывает. - А имел ли Ходорковский возможность уехать из страны, и если имел, почему не воспользовался? - Официально дело "ЮКОСа" было возбуждено в июне 2003 года, хотя "наезды" начались раньше. Пошли обыски, изъятия документов, затем арестовали Платона Лебедева, после чего на сайте Генеральной прокуратуры было размещено постановление о предъявлении ему обвинения, из текста которого прямо вытекало, что все свои "преступления" Лебедев совершал по сговору и совместно с Ходорковским и другими сотрудниками "ЮКОСа". Сделано это было с явной целью запугать руководителей компании, "выдавить" их в эмиграцию. Было ясно, что одна из главных задач власти - завладение "ЮКОСом", что много проще сделать в отсутствие основных менеджеров и акционеров. Посадить Ходорковского, как ни хотелось этого многим в Кремле, тогда еще не решались. Трезво оценив сложившуюся вокруг компании обстановку, значительная часть сотрудников уехала за границу. А Ходорковский не уехал. Вернее, уезжал, но вернулся, совершенно точно зная, что в России его ждет арест, следствие и суд. Вот как случилось, что человек, который мог безбедно жить в любой стране, мог, скажем, купить собственный остров посреди теплого моря, оказался сначала в "Матросской тишине", а потом в колонии на границе с Монголией и Китаем. Сделавший столь странный для большинства "нормальных" людей выбор Ходорковский и сейчас заявляет, что не жалеет о нем и что если бы пришлось "отмотать" время назад и вернуться в 2003 год, то он снова поступил бы так же. К сожалению, об этом его выборе не знает значительная часть нашего замороченного, зомбированного тотальной кремлевской пропагандой населения. - Но ведь нельзя отрицать, что законно заработать такое состояние, каким обладал Ходорковский, невозможно? - Народу внушили, что такие люди, как Ходорковский, ограбили его, задарма присвоили государственную собственность, после чего деньги сами собой потекли в их карманы. Мало кто понимает, в каком состоянии находилась тогда российская экономика, включая источник основных доходов казны - нефтяную отрасль. Инфраструктура была разрушена, объем производства катастрофически упал, к тому же цена нефти была в 10 раз (!) ниже сегодняшней и с трудом окупала расходы по добыче. Государство по уши увязло во внешних долгах и долгах населению по зарплате, пенсиям, пособиям. Можно говорить о несправедливости приватизации, о том, что реальная стоимость приватизируемых объектов (даже в том их состоянии) была выше, но нельзя отрицать, что именно новые эффективные собственники сумели возродить российскую экономику. А людей, которые в то время имели первоначальный капитал и могли предложить более высокую цену, что-то не было видно. Мало кто знает, сколько энергии и сил вложил Ходорковский в реновацию "ЮКОСа". Несколько лет он фактически провел на "северах", лишь изредка появляясь в Москве. Зато итоги его труда увидели все. За пять лет компания обновила инфраструктуру, разведала новые месторождения, вдвое (!) увеличила ранее стабильно падавшую добычу. А там и цена на нефть пошла вверх, хотя до нынешних цифр ей было далеко: на момент ареста Ходорковского она была немного выше 20 долларов за баррель. Естественно, капитализация компании и стоимость ее акций кратно выросли. Стоимость пакета акций, принадлежащего лично Ходорковскому, и составила те самые миллиарды, которые незадолго до ареста насчитал ему "Форбс". Год назад в разговоре с Еленой Георгиевной Боннэр я позволил себе провести осторожную параллель между Михаилом Борисовичем и Андреем Дмитриевичем Сахаровым в том смысле, что они оба во имя высоких принципов сознательно пожертвовали личным благополучием, обрекли себя на участь изгоев. В ответ она сказала, что я смело могу проводить это сравнение, и что жертва, которую принес Ходорковский, в конечном счете оказалась более тяжкой. - А что за человек Ходорковский, какие цели он преследовал в своей жизни? - Михаил Борисович - один из самых ярких и выдающихся людей, которых я встречал в своей жизни. Во время первого суда он несколько раз повторял, что его не интересовали деньги. Как ни парадоксально это звучит, но это правда. Мы знаем, как издевается народ над Абрамовичем с его дворцами, яхтами, футбольными клубами. У Ходорковского ничего подобного не было, поскольку его мотивация и жизненная установка были совершенно иными. Он жил весьма скромно. Как ни старалось следствие, но никаких предметов роскоши, никакой заграничной недвижимости у него обнаружить не удалось по причине отсутствия таковых. Для него работа была источником самореализации, возможностью сделать то, что ему представлялось важным, и лучше, чем другие. Огромную часть денег он жертвовал на общественно-полезные цели, на благотворительность. Для России это непривычно, хотя на Западе считается нормой, вспомните того же Билла Гейтса или Уоррена Баффета. Большие деньги он тратил на финансирование оппозиционных партий, что и было одной из главных претензий власти к нему. Причем финансировал эту деятельность открыто и публично. - А зачем бизнесмен, обладающий огромным состоянием, финансировал политические организации? Это не связка бизнеса и власти, что называется политической коррупцией? - Если бы Ходорковский действовал в корыстных интересах, он бы стал финансировать партию власти, а не оппозицию. Ни СПС, ни Яблоко, ни КПРФ даже вместе взятые не имели реальных шансов на завоевание большинства. Не говоря уж о том, что они ни при каких условиях не могли бы объединиться. Просто он лучше многих понимал значение дееспособной оппозиции и опасность однопартийной Думы, которая "не место для дискуссий", как удивительно точно (хотя явно не отдавая отчета в истинном значении своих слов) сказал Борис Грызлов. Почему у нас такой размах коррупции? Потому что нет по-настоящему оппозиционных средств массовой информации, и у нас нет полноправной политической оппозиции, которой по определению надлежит постоянно критиковать власть, к которой можно обращаться, если чиновники и специальные органы не принимают необходимых мер. И когда в России "закрыли" оппозицию, негативные процессы приобрели обвальный характер. Преступность и коррупция выросли на порядок. Я бы сказал, что влиянием на политическую жизнь Ходорковский проявлял заботу об обустройстве страны. - Есть ли, по-вашему, угроза здоровью и жизни Ходорковского? - Надеюсь, что нет. В колонии Ходорковский сумел выстроить нормальные отношения с заключенными. Тот единственный конфликт, когда ему один из заключенных нанес удар ножом ночью в лицо, я все-таки не рискну назвать результатом злонамеренных действий власти. Скорее это был эксцесс не вполне адекватного человека. Хотя одна странность все-таки есть: каким образом он смог хранить три ножа в бараке, почему их не нашли при регулярных обысках? Хотелось бы думать, что его безопасность также гарантирована и высоким вниманием западной общественности и государственных деятелей. Беседовал Владимир Сергеев