Интеграция Молдавии с ЕС зависит от оппозиции

В Молдавии на фоне массовых протестов оппозиции в среду, 20 января, был утвержден новый кабинет министров под руководством Павла Филипа. Сможет ли правительство разрешить затянувшийся политический кризис? Как в столь непростых условиях следует действовать Евросоюзу? С такими вопросами корреспондент DW Роберт Шварц обратился к Хансу-Мартину Зигу (Hans-Martin Sieg), директору Института европейской политики и реформ в Кишиневе.

DW: Всего несколько лет назад Молдавия считалась образцовым учеником в программе Евросоюза "Восточное партнерство". Несмотря на подписанное соглашение об ассоциации и свободной торговле с ЕС, политически и экономически страна оказалась у разбитого корыта. Имеется ли в Брюсселе "план Б" для охваченной кризисом страны? И сохранился ли интерес у Евросоюза к программе "Восточное партнерство"?

Ханс-Мартин Зиг: Политика ЕС в отношении Молдавии изменилась еще в ноябре 2014 года после парламентских выборов. До этого надежда была на то, что новое, проевропейское правительство проведет основополагающие реформы, а вследствие этого вполне вероятными выглядели и перспективы на вступление Молдавии в Евросоюз.

Интеграция и реформы - вот что определяло молдавскую политику ЕС. В результате тех выборов "проевропейские" партии получили большинство, однако были вынуждены сформировать миноритарное правительство при поддержке коммунистов.

Это практически равнялось отказу от реформ, а также завершению расследования скандала, связанного с исчезновением из банковской системы Молдавии миллиарда долларов США. Создание такого правительства вступило в отчетливое противоречие с предвыборными обещаниями и волей избирателей, его поддержка со стороны населения рухнула.

Возникло протестное движение, существующее до сегодняшнего дня. С тех пор ЕС держит определенную дистанцию в отношениях с Молдавией, речь идет в первую очередь не о реформах и интеграции, а о стабильности, в том числе учитывая ситуацию на Украине.

- Не совершил ли ЕС ошибки, не давая странам "Восточного партнерства" конкретных перспектив на вступление, возможно, чтобы не вызывать еще большего раздражения у Москвы?

- Перспективы на вступление могут быть стимулом, но не следует их переоценивать. Куда большее значение имеет то, что сама логика евроинтеграции, сработавшая в Центральной Европе, не переносится на Восточную Европу. Она заключалась в том, что ЕС поддерживал реформы, проводимые отдельными странами самостоятельно и по собственной воле, чтобы достичь европейских стандартов.

В Центральной Европе было одно важное преимущество - в полной мере дееспособная государственность, а потому довольно быстро сформировались соответствующие рыночной экономике структуры. Там имелся широкий консенсус элит по поводу необходимых реформ, и если оппозиция выигрывала выборы, она, как правило, продолжала реформаторский курс предыдущего правительства. В противоположность этому, в Восточной Европе закрепились олигархические структуры, чья стабильность обеспечивалась системной коррупцией, а центральные государственные структуры и политические партии оказались под контролем частных деловых интересов.

Хотя реформаторы и готовность к реформам со стороны населения обнаруживаются и в Восточной Европе, но одновременно практически в каждой большой партии присутствуют влиятельные силы, способные противодействовать реформам в угоду олигархическим интересам. Вот почему сами по себе перспективы на вступление в ЕС - это не решение. Куда больше востребован здесь иной инструментарий, чтобы ЕС мог активно соучаствовать и осуществлять реформы, провести которые обязались партнеры по восточному сотрудничеству.

- Каковы шансы нового правительства Павла Филипа? Могут ли досрочные выборы стать выходом из политического кризиса или, наоборот, они приведут к затягиванию Молдавии в еще более глубокую воронку кризиса, которая, к тому же геополитически "накручивается" Россией? Угрожает ли проведение досрочных выборов проевропейскому курсу страны?

- Будет ли курс проевропейским, должно в первую очередь зависеть не от геополитических категорий, а от внутренних реформ. Вообще под вопросом, а проводился ли с начала 2015 года в Молдавии еще какой-то проевропейский курс? Россия осложнила положение дел тем, что поддерживала политическую поляризацию в Молдавии, а также негативно повлияла на экономическое развитие, введя торговое эмбарго. Но реформам препятствовала не Россия, а сами молдаване внутри "проевропейского" лагеря.

ЕС следует прагматично работать с Кабмином, возглавляемым Филипом, с одной стороны, на основе строгой кондициональности (принцип экономико-политического взаимодействия в ситуации кризиса, когда выполнение поставленных условий вознаграждается, а их нарушение штрафуется. - Ред.), а с другой, при необходимости поддерживать реформы. Однако демократическая легитимность этого правительства неустойчива. Парламентское большинство было собрано благодаря расколам и разногласиям многих партий, а значит, в значительной степени оторвано от результатов выборов.

Препятствовать проведению досрочных выборов из страха перед пророссийскими силами - это тоже не поможет разрешить ситуацию. Так можно в лучшем случае замедлить приход подобных сил к власти, но тем сложнее будет в случае неудачи возродить у населения доверие к проевропейскому курсу реформ. Впрочем, отношение к реформам будет формироваться не столько процессами внутри правительства, сколько оппозицией.

Согласно всем опросам, интересы проевропейски настроенных граждан сейчас в основном выражают оппозиционные силы, представленные в парламенте лишь маргинально. Но и этот политический спектр разбит на несколько различных направлений. Проевропейский курс Молдавии будет зависеть от того, смогут ли проевропейские силы в оппозиции консолидироваться на основе единой платформы и программы.

Смотрите также: