Эксперт: "Ингушетия становится опаснее Чечни"
18 сентября 2007 г.
Целями преступников были, с одной стороны, представители и здания правоохранительных органов, служб безопасности, военнослужащие и воинские части. Другие нападения были направлены против гражданского населения и частично имели этническую окраску: было совершено несколько убийств местных жителей из числа русского населения, расправам подверглись также корейская и цыганская семья. Массовое недовольство местного населения вызывают ответные так называемые адресные спецоперации, в ходе которых силовики нередко убивают безоружных людей вместо того, чтобы их задержать.
В российских СМИ называются различные сценарии происходящего. По данным спецслужб Ингушетии, нападения совершают местные банды, организованные представителями "Аль-Каиды". За каждый теракт боевики получают якобы по нескольку тысяч долларов. Другие источники со ссылкой на силовые структуры утверждают, что за взрывами и убийствами стоят чеченские боевики, переместившиеся в Ингушетию. Некоторые российские эксперты считают теракты следствием жесткой антирелигиозной политики местных властей.
Противостояние местных властей и населения
Происходящее в Ингушетии является следствием целого ряда причин, сказал в интервью DW-WORLD.DE эксперт берлинского Фонда "Наука и политика" Уве Хальбах (Uwe Hallbach). Решающим фактором, по его мнению, является конфронтация между официальной властью в республике, воплощением которой выступает крайне непопулярный президент Мурат Зязиков, и населением. Дает о себе знать замена Кремлем в 2002 году Руслана Аушева, пользовавшегося большим авторитетом в Ингушетии, на своего ставленника Зязикова.
Кроме того, по словам Хальбаха, в Ингушетии есть ряд нерешенных проблем, своими корнями уходящих в конфликт 1992 года между ингушами и осетинами. Определенное влияние на события в республике оказывает соседство Чечни. Судя по сообщениям об убийствах русских, появились националистические тенденции, направленные против меньшинств.
При всем этом нельзя забывать о плачевном экономическом положении кавказских республик, которое создает благоприятные условия для привлечения молодежи в исламистские организации или криминальные группировки, указывает эксперт. В Ингушетии, Чечне и Дагестане около 70 процентов молодых людей не имеют работы и не охвачены профессиональным обучением.
Проблема российских СМИ
По мнению Александра Черкасова, члена правления общества "Мемориал", число нападений и взрывов в Ингушетии в последнее время выросло, но оно не соответствует росту внимания к этим событиям в российской прессе. В Ингушетии уже достаточно давно реально намного опаснее, чем в Чечне.
Федеральные СМИ писали об убийствах русских семей в Ингушетии, однако сообщений о том, что там почти каждый день что-то случалось, но не с русскими, в них практически не было. Случилось так, что в мертвый сезон тема Ингушетии - по-настоящему серьезная тема - попала в фокус центральных СМИ, пока идеологи и ньюсмейкеры из пределов Садового кольца были в отпуске. По словам правозащитника, это скорее проблема российских СМИ, которые в основном интересуются новостями из Москвы, из Кремля. А происходящее в России их интересует меньше.
В Ингушетии опаснее, чем в Чечне
Сейчас в маленькой Ингушетии уровень насилия намного выше, чем в Чечне. Обстановка там ненормальная, но это так уже не первый год. Например, нападения на русские семьи там происходят с зимы 2006 года. На протяжении как минимум всего текущего года идут адресные спецоперации, в ходе которых людей похищают или просто убивают вместо того, чтобы задерживать. Кроме того, происходят нападения на военных, милиционеров.
Нападения и убийства русских не поддерживаются населением Ингушетии. Одна из версий - провокация. Эта версия вряд ли имеет право на жизнь, сказал Черкасов. Уже почти два года нападают на русские семьи с целью провокации, а до сих пор нет того, кто мог ею воспользоваться. По мнению Черкасова, люди отказываются верить, что среди них есть мерзавцы, готовые совершать подобные преступления.
Кто воюет в Ингушетии?
Местные спецслужбы говорят про "Аль-Каиду", про зарубежное финансирование, заметил Черкасов. Однако весной этого года ФСБ обнародовала документы араба, который распоряжался деньгами террористического подполья на Северном Кавказе. Выяснилось, что от зарубежных доноров поступило чуть более 300 тысяч долларов. А за счет выкупа одного высокопоставленного заложника в Ингушетии - несколько миллионов долларов. Как раз в это время похищали родственника Зязикова, который потом был освобожден. Получается, что внутренние источники финансирования гораздо мощнее, чем внешние.
Другая версия, в Ингушетии действуют чеченские отряды. Очень может быть, что это правда, сказал Черкасов. С развитием процесса "чеченизации" конфликта в Чечне, когда кадыровские структуры вместо федеральных включились в борьбу с боевиками, последним стало очень сложно выживать. И не исключено, что они перебрались в соседнюю Ингушетию.
В Ингушетии выросло свое подполье
Но в Ингушетии выросло собственное подполье за то время, пока силовые структуры использовали в борьбе с терроризмом незаконные методы: похищения, пытки, фабрикацию уголовных дел. Пока Руслан Аушев был у власти, он не позволял так действовать федеральным силовикам, сказал Черкасов. Аушев ушел, и с 2002 года начались похищения, позже - и подпольная террористическая деятельность. И в Чечне партизанская война была такой долгой лишь потому, что тактика "террором на террор" лишь усиливает подполье.
В Ингушетии сложилась ситуация, когда у боевиков или тех, кто им симпатизирует, нет выхода. Они знают, что у них очень велик шанс погибнуть при очередной спецоперации, потому что их никто задерживать не станет. А в случае задержания им грозят мучительные пытки. Совсем недавно в нескольких случаях убивали безоружных молодых людей, которых вполне могли задержать. Это не могло не породить то, что мы видим сейчас - усиливающуюся подпольную диверсионную активность.
Сергей Гуща