Борис Михайлов: "Я не журналист, меня не интересуют люди"

80-летний Борис Михайлов - пожалуй, наиболее известный на Западе фотограф из бывшего СССР. Масштабная персональная выставка в Берлине собрала все важное - от "Истории болезни", серии портретов харьковских бездомных, снятых в апостольских позах, до лихих фотоавтопортретов в обнаженном виде. Корреспондент DW поговорил с Михайловым о жестокости, берлинских бомжах и Украине.

DW: Стоит только зайти в зал, становится понятно, что вам интересны люди...

Борис Михайлов: Я не могу сказать, что мне интересны именно люди. Меня больше интересует ситуация, в которую они попали. Конечно, красиво было бы сказать, что меня интересуют люди, - это был бы традиционный ответ. Но я не журналист. Люди интересуют меня только внешне. Меня не интересует, кто это или чем он занимался до того, как попал на снимок. Меня интересует внешняя форма - что говорят мои глаза.

- Вашу серию снимков харьковских бомжей обвиняли в жестокости.

- Не было жестокости. Не было жестокого отношения. Даже если это была игра, и мы (с женой - Ред.) пытались включить бездомных в нашу игру, это никогда не было унижением людей. Наоборот - было сочувствие и уважение к этой проблеме. Это же люди, выброшенные из жизни. Они оказались в этой ситуации нечаянно, и я становился для них возможностью общения с нормальной жизнью. Мы действительно платили людям за позирование. Считается, что снимать таким образом вроде бы не очень хорошо. Но важно было показать это как явление. И это было сильнее, чем "нехорошо" и "неудобно".

- Не было жестокости и в инсценировках с бомжами?

- Инсценировок как таковых не было. Что было - пятиминутное общение, за которое сложно придумать что-то оригинальное. Еще, признаю, возникает ощущение некоторых религиозных постановок. Но надо заметить, что когда мы начинали снимать, бездомные очень легко принимали религиозные позы. Они отказывались при камере заниматься любовью, говорили "нет", но моментально принимали религиозные позы - они как будто уже существовали у них внутри.

Кроме того, к тому моменту уже очень многие фотографировали бездомных людей методом "подсматривания" - эта техника уже поднадоела, уже не работала. Съемка через общение казалась более современным стилем. Я говорил бездомным элементарные слова: "обними его, если у тебя есть чувство", "встань ближе", "встань дальше". Ничего особенного.

- Почему вы уехали из Украины в Европу?

- Так защищать надо свои картинки. Защищать, показывать, стараться раскрутить, книгу сделать, говорить, что это важно. Тогда в Украине ничего невозможно было сделать, а фотографии надо защищать. Кроме того, было понимание, что это нужно делать - не только для себя, но и, пафосно сказать, для истории. Кроме того, в Берлине такая насыщенная художественная жизнь, что от нее оторваться невозможно.

- В Берлине тоже много бездомных. Может быть, сделать здесь продолжение "Истории болезни"?

- Нет, здесь это другое. Тогда, в Украине, это была большая проблема. Здесь она тоже есть, но не ощущается так трагично, а скорее как часть нормальной жизни. Кроме того, без знания языка придется снимать "подсматриванием", а это не мое.

- А как вы сегодня смотрите на Украину? Война. Только что президентом стал комик…

- Появилась надежда. Непонятная. Может, на то, что уйдет агрессия внутри. Уйдет агрессия между людьми. Ну и там, конечно, каждый день что-то меняется. Сложно уследить, - это процесс, который требует постоянного внимания. Что я чувствую в последнее время, так это надежду и какое-то состояние покоя. Несколько дней назад мы приехали из Харькова, и там я не видел ни одного бездомного. Наверное, они есть, но я их не видел.

- Из Харькова периодически выходят художники европейского или мирового уровня - Лимонов, вы, Жадан или даже "Дау" Хржановского. Что такого в этом городе?

- Это город больших энергий, атомных, космических производств, институтов, и при этом там очень маленький музей. Нет пространства для внутреннего освобождения. И реки толком нет. Если на Днепр можно смотреть и успокоиться, то в Харькове этого нет. То есть внутренняя накопленная энергия вырывается наружу.

- В Берлине есть и река, и достаточно музеев. А нынешнюю выставку здесь как восприняли?

- Люди, наконец, приняли ее как надо. Еще 20 лет назад у меня была выставка в Haus der Kulturen der Welt (Дом культур народов мира в Берлине - Ред.), но она прошла, как будто ее и не было. Люди не были готовы, чтобы это воспринять. Cегодня они созрели - и это достижение, праздник, удовольствие. Такое ощущение, что мы получили подарок.

Смотрите также:

__________

Хотите читать нас регулярно? Подписывайтесь на наши VK-сообщества "DW на русском" и "DW Учеба и работа" и на Telegram-канал "Что там у немцев?" или читайте нас в WhatsApp.