"Пик негативного восприятия термина "иноагент" прошел"

Реестр так называемых "иностранных агентов" в России значительно пополнился в апреле этого года. В него попали комитет "Гражданское содействие", организация по борьбе с коррупцией Transparency International, организация-создатель музея "Пермь-36" и даже Новосибирский фонд защиты потребителей. Что это - волна принудительных включений НКО в данный реестр или случайность?

Как включали, так и включают - ничего особенного, полагает юрист Павел Чиков, председатель межрегиональной правозащитной ассоциации "Агора", кстати, тоже включенной в реестр. Помимо оценки сегодняшних событий, в интервью DW Чиков поделился наблюдениями о том, как неожиданно на российском гражданском секторе отразился закон об "иностранных агентах".

DW: Нынешний апрель выдался богатым: появилось много известных НКО, которых в России признали "иностранными агентами". Вы этому находите какое-то объяснение?

Павел Чиков: Я не думаю, что есть какая-то особая причина апрельских включений (в реестр "иностранных агентов". - Ред.). Начиная с июня прошлого года, 56 организаций включены в реестр. И искать какую-то логику, почему их было включено в какой-то месяц чуть больше, а в какой-то чуть меньше - я думаю, смысла нет.

- Ровно два года назад мы с вами говорили о тогда еще новом законе об "иностранных агентах", и речь шла о том, удастся ли в России создать сам прецедент. Он создан...

- Во-первых, надо сказать, что тот закон, который мы с вами обсуждали два года назад, поменялся. Собственно, изменение, которое произошло чуть меньше года назад, и обеспечило регистрацию этих организаций. Грубо говоря, в том виде, в котором закон был принят изначально, он так и не стал работать. Потому что предполагалось, что организация должна была сама себя идентифицировать как "иностранного агента". Мы тогда говорили о другом: будут ли организации готовы, склонив голову, идти в реестр. Вот так не поступил никто, если не считать единственную прогосударственную организацию, которая публично даже не смогла объяснить, зачем она это сделала. А вот 56 включенных попали в реестр принудительно, после того как господин Луговой, депутат Госдумы, внес поправку, понятно, не по собственной инициативе в этот закон.

- Но в то же время всего в России порядка 200 тысяч НКО. На этом фоне 56 - это много или мало?

- Здесь вопрос вот какой: гражданское общество довольно трудно мерить количеством зарегистрированных юридических лиц. Мерить его нужно социальным капиталом лидеров и их влиянием на общественную повестку. В этом смысле реестр "иностранных агентов" выглядит как шорт-лист лучших из лучших. Потому что там собраны наиболее влиятельные, с репутацией независимых от власти организации, которые работают много лет, большинство из которых являются лидерами в определенных сферах. Например, комитет "Гражданское содействие" занимается темами, связанными с миграцией, а Комитет против пыток - насилием в полиции. В какой-то степени можно даже чувствовать гордость, потому что это своего рода признание со стороны властей влиятельности этих организаций.

- А что в итоге изменил закон об "иностранных агентах" за время своего действия? Есть ли у вас данные о том, сколько организаций закрылись, сколько отказались от иностранных грантов? И чем стало само обозначение "иноагент": оно стигматизирует НКО или особого влияния на их работу не оказало?

- Вопрос очень хороший. Четкий ответ давать пока рано, но наблюдения, которые уже сейчас есть, очень необычные. Во-первых, по данным властей - Минюста и Федеральной службы финансового мониторинга - последние три года продолжается постоянный рост числа некоммерческих организаций, которые получают иностранное финансирование. Рост, подчеркиваю, и увеличение сумм, получаемых из-за рубежа. Почему так происходит, у меня готового ответа пока нет. Во-вторых, все организации, которые были включены в реестр, а наши юристы представляют примерно половину из них в судах, говорят как один, что они не собираются прекращать деятельность. И это очень важно.

И третье наблюдение: мне не приходилось сталкиваться с серьезными последствиями попытки стигматизировать организации, за исключением немного сумасшедших "ура-патриотов", которые пытаются использовать эту риторику для провокаций вплоть до призывов к насильственным действиям в отношении условных внутренних врагов. На самом деле, клиенты, годами получающие услуги этих организаций, не отказываются от них. Я не говорю, что это никак не повлияло. Но говорить, что это серьезным образом подорвало или заставило сократить, изменить что-то, я не могу.

Кроме того, пик негативного восприятия термина "иностранный агент" прошел. Это не может держаться долго в публичном пространстве. Журналисты по-прежнему к ним обращаются, эти организации сами довольно активны в публичном пространстве. Это не несет серьезного ущерба для репутации.

- Ждет ли все НКО, признанные "иностранными агентами", двойное налогообложение?

- Пока мы не можем говорить, что это норма права или закон. Пока создан довольно опасный прецедент в отношении ассоциации "Голос". Получилась странная история, когда налоговые органы, а потом суды взыскали налог с денежных средств, полученных из-за рубежа, не признав их пожертвованиями. Иностранные деньги не могут считаться направляемыми на общественно полезные цели, что странно. И даже после того как налоги были взысканы, а деньги переданы другой организации, субподрядчику, то они снова были обложены налогом по тем же основаниям. Это такой финансовый кнут. Пока это не распространено на остальных. Но законодательство об арбитражных судах носит прецедентный характер. Если практика сформировалась, то она будет распространяться на другие регионы.