Зачем Иран стремится в ШОС
18 июня 2006 г.
Хотели отметить юбилей. Шанхайская организация намеревалась продемонстрировать свою дееспособность. Но по завершении встречи практически никто не интересовался документами, подписанными странами-участницами. Все внимание было приковано к президенту Ирана Ахмадинежаду. Он прибыл в Шанхай в качестве наблюдателя, однако не только выступил с речью, но и впервые встретился с президентами России и Китая – стран-членов Совета Безопасности ООН. Следует сразу отметить, что Ахмадинежад, в великой радости руководства КНР, воздержался от каких-либо выпадов в адрес США и Израиля. Более того, на пресс-конференции после своей встречи с президентом КНР Ху Цзиньтао иранский лидер публично заявил, что предложения "шестерки", в которую входят пять стран - постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия, – это "шаг вперед" в решении иранской ядерной проблемы. Ахмадинеджад пообещал эти предложения "внимательно изучить". Руководство КНР может теперь преподнести это заявление как свою дипломатическую победу. Ведь только на днях духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи воинственно заявлял, что Иран не поддастся внешнему давлению и не откажется от реализации своей атомной программы.
Уверенное поведение
Вообще, на саммите Ахмадинежад вел себя так, словно Иран уже стал полноправным членом ШОС. Он призывал страны-участницы теснее сплотиться против Запада, хотя прямо его и не назвал. Иран сделал ряд заманчивых предложений о сотрудничестве в энергетическом секторе и пригласил министров энергетики стран ШОС встретиться в Тегеране.
Иран всеми силами добивается вступления в Шанхайскую организацию сотрудничества. Во-первых, это позволило бы ему сорвать попытки Запада изолировать тегеранский режим. Во-вторых, членство в ШОС повысило бы безопасность Ирана, ведь страны-участницы гарантируют друг другу помощь в отражении внешней угрозы. Уже сейчас они предпринимают шаги к интеграции своих вооруженных сил.
Но прием Ирана в ШОС стал бы пощечиной для США. А Пекин пытается избежать открытой конфронтации с Вашингтоном – во всяком случае, на данном этапе. С другой стороны, КНР покрывает примерно треть своей потребности в нефти за счет иранских поставок. Поэтому Пекин и ведет двойную игру в вопросе о разрешении иранского ядерного кризиса. Ахмадинеджада приглашают в Шанхай и предоставляют ему отличную возможность выступить на международном форуме. Но одновременно Пекин заверяет, что пока речь о расширении ШОС не идет. Или вот пример месячной давности: тогда один из членов китайского политбюро на словах поддержал Запад и потребовал заморозить иранскую ядерную программу. Однако он отказался обсуждать конкретные санкции в случае, если Иран откажется выполнить это требование.
Сейчас вся политика Пекина практически сводится к обеспечению энергопоставок и внешней торговли. Вопросы прав человека, проблемы международной безопасности упорно исключаются из повестки дня. Нетрудно предположить, что и начавшаяся поездка премьер-министра КНР Вэнь Цзябао по странам Африки станет еще одним тому подтверждением. Решать сложные и спорные проблемы Пекин охотно предоставляет другим странам. Ответственной внешней политикой, к которой призывала в ходе своего визита в КНР в мае канцлер Германии Ангела Меркель, все это никак не назовешь.